Дорожки же в сквере были выложены обычными серыми плитами, а скамейки сделаны из дерева.
Мы со служанкой прошлись до высокого забора – чувствовала я себя прекрасно: никакой одышки, ноги, руки – да всё тело – слушались отлично, будто всегда принадлежали мне…
– Эко тебя, Анка, перекосило всю, – вопреки моему самодовольству радостно заметила моя сопровождающая, устав от тишины, – раньше ходила, задрав нос кверху, крохотными шажочками, а плечи отставляла назад, будто между ними шкатулку с драгоценностями несла. А сейчас прёшь, что рыночная торговка за товаром. – Я невольно распрямилась и втянула в себя живот, который у Эвианны и так был плоским. – Вспомнила, как жила простой блёклой в Нижнем? Это хорошо! Это тебе на пользу. Привыкай…
Надо срочно разобраться в этих всех блёклых с блестящими! А то ничего не понятно!
Мы развернулись и пошли обратно. К счастью, из служанки Эвианны слова полились нескончаемым потоком:
– А ведь в детстве мы были равными – обе блёклыми, помнишь, Анка? – Ответами я её не удостаивала. Рано показывать свой разум. – Не думала я, подруженька, что когда Светило одарит тебя бликами, ты зазнаешься. Но, видишь, жизнь как повернулась, Анка. Всё вернулось на круги своя. Но твоя верная Фритка не злопамятная, она тебя не бросит. Кто если не я с тобой возиться будет, а?..
Да уж. Повезло так повезло. «Верная» Фритка наверняка натерпелась от Эвианны и теперь будет отыгрываться…
– …Ох, бедняжечка! А как же ты теперь без своего любимого Андора? Без подарков его?.. – с притворным сочувствием спросила она, выйдя на новый виток.
Я осталась равнодушной. Мне что Андор, что Мандор – вообще фиолетово. Сделала вид, что не слышу.
– …А без магии Верхнего города как жить-то будет тяжко! – не сдавалась моя типа подруга – Там, в Нижнем, каждый артефакт бешеных денег стоит. И стирать ручками придётся, и убирать, и готовить…
Тю-ю, эка невидаль! Я ещё помню, как мама постельное бельё в эмалированном ведре вываривала. Фигня, прорвёмся! Ни один мускул на моём лице не дрогнул.
– …Не интересно с тобой! – в конце концов расстроилась Фритка. – Вообще как неживая. Даже задирать не хочется. Пойдём, на лавке посидим…
– Эвианна и… как там тебя, идите сюда, – раздался от входа на террасу голос Ирфана, и помощница поволокла меня в палату.
– Ноги-руки работают, голова – нет, – отрапортовала Фритка, как только мы вошли внутрь.