Заплясав вдруг вокруг того места, где сидел опустошённый Альфред, какой-то донельзя спонтанный и шуточный танец, сочиняемый им на ходу, Джаргул тотчас же стал раздвигать перед ним свои руки и изображать реверансы, задавая вопросы:
– Ты когда-нибудь слышал об «ангелах жизни»? Нет? Конечно! Все же хотят смерти! Избавления хотят! А о секте, поклоняющейся торжеству жизни? Что, тоже не-ет? Конечно, сектанты могут поклоняться только смерти и приносить в жертву на смерть! Потому что у них силёнок не хватает воскрешать обратно в жизнь уже мёртвое! Или, может, ты знаешь, когда кто-нибудь на войне восклицал: «Я сражаюсь за жизнь! И я выживу! А вы все сдохнете!» Нет же – И тут облом! Потому что все только и знай что орут: «Я готов отдать жизнь! Готов погибнуть за идеалы! Готов пожертвовать, чтобы кто-то оценил!», вместо того, чтобы жить за идеалы! Вместо того чтобы воплощать их дальше! Сукины дети! Туда им и дорога, этим слабакам! Нет ничего в смерти, кроме самой смерти.
– Послушай, крысёныш, – остановился он вдруг на месте и в очередной раз приблизился к Альфреду, – смерть – это конец всего. Что бы с тобой ни произошло после смерти – это не важно. У тебя только одна жизнь, и всё, что тебе дорого, находится в ней, а за её пределами этого уже нет. Ничего уже нет. Это, так сказать, первое и наиглавнейшее свойство жизни. Она для живых.
– Ты просто боишься смерти… Поэтому и говоришь всё это, – попытался ответить ему Альфред спокойным голосом, вспомнив что-то такое из своих лекций по психологии, но, наткнувшись на разъярённый, полный эмоций взгляд чёрного колдуна, тут же замолк.
– А кто, скажи мне, её не боится? У какого живого существа нет инстинкта самосохранения? Поведаю тебе по секрету: он есть даже у тех людей, которые думают, что не боятся смерти. Или стоят на крыше перед тем, как совершить самоубийство. Просто современные режимы общества настолько затуманивают им головы, что они прячут этот страх за своим высокоразвитым умом, пытаясь утонуть в этой системе. И всё же не могут. Даже фанатики на самом деле не могут преодолеть этот инстинкт! Потому что он и есть жизнь! И пока они живы – они не могут понять, что такое смерть! Никто из них! Никто из живых!.. И всё же человек остаётся единственным живым существом, которое способно на самоубийство.