– Вы начали объяснять о собаке, боцман. Извольте пгодолжить.
– Так точно, ваш бродь! Псица она исправная, с понятием. Хоть и турецкоподданная…
– Что значит тугецкоподданная?
Капитан оперся спиной о борт, Настасья разглядела лицо. Востренькие глазки посажены близко к носу. Нижняя губа будто отвисла под собственным весом, обнажив крупные зубы, точь-в-точь как у кролика. Непонятно, улыбается человек или в задумчивости позабыл захлопнуть рот.
– Прибилась на Константинопольском рейде, тому года два.
– То есть как? – бровки капитана прыгнули под козырек. – У нее нет хозяина?
– Никак нет, ваш бродь! Обчая она, матросская. Кличут Брусничкой. То есть… кликали. Говорю ж – пропала животинка.
Старший офицер улыбнулся ехидно.
– Вы еще скажите, боцман, как в воду канула!
– Тяпун вам… То есть, нет! Не приведи Господь…
– Будет-будет! Поведай, бгатец, как к собаке относилась маточка?
Боцман наморщил лоб.
– Марья Васильевна-то?
– Нет, болван, ваша собственная мать! Конечно, она – госпожа Стагосельская. Владелица «Бугевестника». Кто ж еще?
«Буревестник! – озарило Настасью. – Вот что за судно… Пакетбот, выписанный из Англии. Новехонький! О нем в прошлом – 1844 году – писали “Одесские ведомости”»
Боцман поскреб шею, сказал:
– Барыня псицу оченно даже жаловали-с. Все фотокарточки с ей мастерили. Оне бдят за технической прогрессою …
На лицо капитана набежала тучка, рот открылся еще шире.
– Пьоггессом, – поправил он машинально. – Экая досада! Очень даже плохо. Когда, вы сказали, животное видели в последний йаз? Искали?
– Бедняжка все у гребного колеса вертелась. Тявкала без продыху. Может, сорвалась дуреха…
– Да-а-а… – протянул капитан. – Махонькая. Выбилась из сил, пошла ко дну. Жаль-жаль.
Боцман разгладил усищи.
– Не то слово, ваш бродь. Говорю же, исправная была псица.
– Далась вам эта собака! – гаркнул офицер. – Маточке-то что скажем…
Они ушли, оставив девушку в раздумьях.
С одной стороны, Брусничку ужасно жалко, с другой – оно и к лучшему. Вездесущий псиный нос и звонкий лай Настасье не кстати. Она вообразила зверушку, барахтающуюся в волнах. Шерсть набухла водой и солью, пучина тянет, словно магнит. Лапы гребут все медленнее. Глазки-бусинки неотрывно следят за кормой… Всхлипнула. Нет, пусть бы лаяла на здоровье, выдала с потрохами, только б жила! Несчастная Брусничка.