– А что вы скажете по поводу послаблений в законах касательно оборотней? – тут же подловила ее репортерша. – Так и до предоставления равных прав недалеко.
Злость толкнула под дых, на короткое мгновение перекрывая воздух. Вот сука! И улыбочка такая приторная, невинная… стереть бы ее несколькими хлесткими фразами, но…
– Боюсь, я не сильна в вопросах политики. Да и сейчас чувствую себя так, м-м-м, взволнованно.
Короткий взгляд на жениха и снова на репортершу. Женщина чуть прищурилась, явно недовольная ответом, но отступила.
– Спасибо за оказанное мне время, – бросила вежливо, но сухо. – Надеюсь на еще одну беседу сегодня.
Не дай бог.
Как только репортерша потеряла к ним интерес, Николь посторонилась, пытаясь стряхнуть с бедра ладонь Коллинза-Грина.
– Куда же ты, милая? – хмыкнул мужчина. – Тебя не радует праздник?
Засунул бы он себе этот праздник в задницу. Заодно с безвкусной бриллиантовой гайкой, которую нацепил ей на палец.
Николь взглянула на мужчину. Ублюдок прекрасно знал ее отношение к происходящему. И в темных глазах садистское предвкушение, которое даже не считают нужным скрывать.
– Меня не радует полный мочевой пузырь, – оскалилась в ответ. – Могу прямо сейчас дать повод для интереснейших новостей.
Рука с бедра пропала.
– У тебя десять минут, – отчеканил сухо. – Давай припудри носик.
Мысленно пожелав мерзавцу сдохнуть самой мучительной смертью, Николь кивнула и направилась в сторону уборной.
Комнатки располагались за банкетным залом, и чтобы туда добраться пришлось пересечь его по диагонали. Но в конце маршрута ее ждал неожиданно приятный сюрприз – уборная оказалась битком.
– Счастье-то какое, – пробормотала, закрывая дверь. – Праздник радостный. Будем искать местечко свободнее. Кажется, было этажом выше, где VIP-зона…
Оборотню было все равно. А ей просто хотелось удрать хоть на полчаса, и вдруг подвернулся случай. И она им воспользуется. Пошли все к черту. На секунду, но ей необходимо выпасть из реальности. Притвориться перед собой, что все происходящее – один затянувшийся кошмар.
Секюрити без вопросов пропустили к лестнице наверх, в царство сумрака, стиля и мягких диванов. Весь вечер был выкуплен, мимо стадами гарцевали важные шишки и их спутницы. В одной из кабинок какой-то ушлепок откровенно тискал рабыню, не обращая внимания на то, что дверь открыта. Волчица не сопротивлялась, но ее глаза… Николь со стыдом отвернулась. Злость и бессилие кипели на языке кровью из прикушенной губы. Женщина все понимала. И вынуждена была терпеть. Подчиняться прихотям хозяина, послушно раздвигать ноги, когда скажут и перед кем. Господи, какая мерзость…