– Я так понимаю, миллионы, – не очень уверенно сказал Орест.
Именно, кивнул полковник, именно миллионы. И не каких-то там, понимаешь ты, тугриков или, не к ночи будь помянуты, российских рублей, а настоящих полновесных долларов. Он, Волин, когда-нибудь видел наличными миллион долларов? Орест Витальевич признался, что никогда. Да и откуда, им же зарплату на карточку переводят – вот если бы в чемоданах приносили, тогда совсем другое дело.
– Шути, шути – дошутишься, – грозно сказал начальник. – А я тебе так скажу – есть у него в коллекции такие экспонаты, что всего одна вещь может стоить миллион. А теперь представь – нашел ты хотя бы один подобный экспонат. И вот, значит, сидишь ты у себя в кабинете, перед тобой – фитюлька со средний кукиш размером, а цена ей – миллион. Представил?
– Не то слово, – сказал Орест Витальевич, обладавший богатым воображением.
– Ну, и что бы ты стал делать с такой вещью?
Волин немножко подумал и предположил, что как честный человек сдал бы дорогостоящий предмет в доход государства.
– Ну, и дурак в таком случае! – сказал полковник в сердцах. Потом подумал и поправился: – То есть, конечно, в служебном смысле и в гражданском тоже – молодец, а по-человечески – дурак дураком.
Волин удивился: почему это он дурак? Ему же причитается половина от этого миллиона – как сдавшему клад.
– Во-первых, это не клад, а произведение искусства, – парировал Щербаков. – Во-вторых, это на аукционе твоя находка стоит миллион, а государство, скорее всего, будет мерить ее по себестоимости. Ну, и сколько, скажи, стоит сейчас полкило фарфора? Вот и достанется тебе в качестве премии не полмиллиона баксов, а кукиш с маслом – только и хватит, чтобы в общественный туалет с горя сходить.
– Хорошо, – покорно сказал Волин, – так тому и быть: сдам находку государству, а на премию схожу в туалет. Вы меня простите, Геннадий Романович, но к чему весь этот разговор?
– Весь этот разговор к тому, что коллекция рыбинская наверняка застрахована, – недовольно заметил полковник. – А если так, можем мы предполагать, что он сам у себя все и украл, чтобы страховку получить?
Волин сказал, что, если коллекция застрахована, то, конечно, можем. Тем более, мы люди в погонах, и, значит, кто нам воспретит?
– Коллекция точно застрахована, – перебил его полковник. – Она же перед этим выставлялась в Государственном музее Востока. А что это значит? Это значит, что перед выставкой ее должны были застраховать. И вот на тебе – только выставка кончилась, тут же ее и уперли. Кстати сказать, ее ведь не всю украли, правильно? Встает вопрос: что именно было похищено?