„
нового этапа отношений“
, как будто меня ждет что-то чуждое и враждебное, о чем я пока не могу знать».Хейзел отвернулась от двери и открыла глаза, до этого она на всякий случай зажмурилась: а вдруг прямо сейчас кто-то или что-то бросит флакончик с быстродействующим ядом прямо ей в лицо.
Вместо этого перед ней предстало что-то вроде сценки из мюзикла про провинциальный городок. Стариковский, но достаточно крупный. Пенсионеры, должно быть, вышли смотреть закат, и закат был хорош. Лучи солнца оказывали омолаживающее воздействие. Они красили их седые волосы в каштановый, укладывали на лысые головы здоровый золотистый загар. Старички как по команде остановились, посмотрели на нее и помахали. Она как будто приземлилась в пенсионерской стране Оз с передвижными домами.
Пожилых людей, которые собирались вокруг нее, одновременно интересовало и отпугивало то, что она относительно молода. Она видела, что из дальних домов к ним подходят новые старики.
Она как будто должна была выступить с речью, объявить выборы губернатора. Наконец один старичок нарушил тишину и крикнул ей:
– Ты кто будешь?
– Да! – подхватили другие. Трудно было сказать, кричали ли они от злости или потому что плохо слышали. Хейзел не имела права надолго задерживаться в «Тихом уголке», ведь ей еще не было пятидесяти пяти, но ведь они не могли знать, что в ее планы входило здесь остаться? Может быть, они сумели почувствовать ее жилищные притязания.
Когда мама умерла, Хейзел вышла замуж, а папа въехал сюда, он придумал легенду: соседям он рассказывал, что его дочь живет в Вашингтоне и занимается «какими-то странными политическими делами» и что отношения у них, в целом, очень напряженные. Когда Хейзел приезжала к нему на автоуправляемом седане с эскортом охранников, папа говорил всем, что это дочь его фронтового товарища, который погиб молодым, и что она приезжает послушать истории о военных годах. Он не хотел, чтобы все знали, что Хейзел замужем за Байроном. «Боже, тут ведь тогда очередь выстроится из любителей поживиться. Как в „Крестном отце“. Весь день будет кто-нибудь заглядывать и просить чем-нибудь помочь».
Хейзел оглядела толпу и кашлянула, прочищая горло.
– Я одна из племянниц Герберта, – сказала она. Если Байрон сейчас видел ее через скрытые камеры, ей это было даже на руку. Давай, посмотри на всех этих свидетелей, у которых нет ничего, кроме времени. Среди них должно найтись много любителей наблюдать за птичками. У кого-то даже есть бинокли. Любопытные соседи. Это море обвисшей плоти гарантировало ее безопасность.