Когда же дни поминовения прошли, в монастырь явились представители властей в сопровождении милиции и потребовали, чтобы он покинул Бетанию:
– Нам тут монахи не нужны. Это исторический памятник, где люди должны ходить свободно. Если еще раз увидим тебя здесь, арестуем и посадим в тюрьму.
* * *
Был пасмурный ноябрьский день, когда отец Гавриил покидал Бетанию. Он шел, не оборачиваясь. На душе было тоскливо. «Я сейчас лодка, брошенная в море без весел, – думал он. – Нужен духовный наставник, как дому – фундамент».
Конечно, у него есть Исаак Сирин, который всегда приходил на помощь. Но что может заменить живое общение с живыми святыми? А в том, что оба Бетанских старца – и Иоанн, и недавно почивший Георгий-Иоанн – святые, он ни на минуту не сомневался.
Поднявшись к перевалу, откуда можно было в последний раз взглянуть на монастырь, он остановился. Вновь увидел бесконечную панораму гор, высящихся по обеим сторонам долины. Внезапно косой солнечный луч прорезал толщу облаков и упал на купол главного монастырского храма.
Идти было некуда, нигде его не ждали.
Он присел у большого камня и достал из сумки Новый Завет. Книга раскрылась на первой главе Апокалипсиса: «Он держал в деснице Своей семь звезд, и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч; и лице Его, как солнце, сияющее в силе своей… Итак напиши, что ты видел, и что есть, и что будет после сего. Тайна семи звезд, которые ты видел в деснице Моей, и семи золотых светильников есть сия: семь звезд суть ангелы семи церквей; а семь светильников, которые ты видел, суть семь церквей».
Он закрыл книгу. У каждой Церкви, подумал он, есть ангел: у Грузинской свой, у Русской свой. И у каждого монастыря есть ангел, и у каждого храма, даже разрушенного.
Он понял, чем займется в ближайшие годы.
Пришел в Тбилиси, собрал небольшую группу прихожан. И стал вместе с ними путешествовать по городам и селам. Ни один разрушенный храм не пропускал.
Приходили обычно поздно вечером, читали молитвы на сон грядущим, правило ко Святому Причащению, молитвы утренние. А когда забрезжит рассвет, он начинал Литургию.
Ходили и в дождь, и в стужу. Иногда руки так коченели, что трудно было перевернуть страницы молитвенника.
Совершив службу на развалинах храма, он говорил:
– Здесь, над этим фундаментом, плачет ангел-хранитель храма, потому что никто не приходит сюда молиться.