Я картинно повисел у иллюминатора, хмуря брови и шевеля челюстью, как бы наблюдая за Луной, а потом принялся за работу. А что поделаешь: одно из условий контракта – нас постоянно снимают, а потом из этого сделают фильм. Причем телекомпания платит больше, чем Международное Космическое Агентство, которое нас сюда и закинуло. Я увлекся распаковкой багажа и забыл телевизионные обязанности, то есть не вздыхал картинно, поднимая очередную тяжесть, и не смахивал пот со лба, опаляемого безжалостным Солнцем. Тяжести у нас, правда, нет, есть масса, а Солнце находилось с другой стороны станции. Телекомпании это было все равно. Через неполные пять минут на связь со мной вышел Генеральный Продюсер чего-то-там, и четко и понятно объяснил мне про контракт и про последствия его неисполнения. Эх, на службе бы нам так объясняли – я не про последствия, а про боевую задачу…
Ну ладно. Я вернулся к стыковочному узлу, выпятил челюсть, схватил очередной ящик и отправился в путь к жилому модулю, не забыв напрячь бицепсы. В невесомости это выглядело, наверное, здорово. Пролетая мимо иллюминатора, я затормозил, и, приставив ладонь козырьком ко лбу, уставился на Луну. Вот тут-то все и началось.
С поверхности Луны медленно всплывали какие-то светлые шарики, один за другим, выстраиваясь в цепочку. Медленно и величаво, как пузырьки в шампанском, шарики отправились куда-то в сторону Земли. Реакция у меня хорошая (с другой в космонавты не берут): бросив ящик, я рванул в жилой модуль. Врубив все внешние камеры, я заорал по громкой связи: