Был первым он, кто руку предложил.
Взглянула вскользь – «Смешной! Какая жалость!»
На станции состав притормозил.
Схватив свой плащ, я вышла. Не осталась.
Был ты со мной и руку попросил.
Свербила мысль: «Не мой. Какая жалость!»
Но скромным был, и детвору любил.
И как-то вышло – я с тобой осталась…
Был третьим тот, кто был уже чужим,
И я чужой ему. Такая жалость!
Он на прощанье руку предложил,
И с ним сестрою я расцеловалась.
Четвёртый был немолод. Уж пожил.
Годился мне в отцы. Ну что за жалость…
Он был несмел, как мальчик – и остыл.
Как сеть гнилая, чувство разорвалось.
Мой пятый был… Он был. Он просто – был.
Его бы от себя не отпускала.
Любви просил он, и руки просил.
Рукою этой я любовь разъяла.
А ты – воображаемый герой.
Ты просто сон, но сон неотразимый.
Второй, десятый, пятьдесят шестой —
Какая разница! Отчаянно любимый.
Ты пошутил – «Прошу твоей руки!»
А я сказала – «Думать не моги!»
А ты сказал – «Гляди, умрёшь с тоски!
Уже ложится иней на виски!
Вся жизнь твоя – как грёза наяву!
Ты посмотри, ведь я не так живу.
Огнём – ты будешь, тихой гладью – я.
Скажи, родная, что теперь – моя!»
Ты говорил со мной и говорил.
А время вихрем нас несло – вот это жалость!
Но ты за жизнь свою в словах скопил
Всё лучшее, что нам с тобой досталось.
2013 г.