И голуби взмывают над окном…
Здесь главное: не быть излишне пылкой,
когда он смотрит, не сменяя тон,
на завиток у шеи ее с жилкой.
И кажутся наивными мечты
в провинциальных стенах двухэтажек…
и тюль дрожит, как шлейф смешной фаты,
бросая тень на рой ее бумажек.
/ Разыгран фельетон без робких «ты»,
она была свежа, как утро,
и тонких рук сиянье наготы,
подернутое дымкой будто /
А в потолок глядела пастораль
с ее полотен безнадежно-грустно…
Всё кончится банальной фразой: «Жаль,
но нам пора, всё было очень вкусно».
/2017/
Квадрат отрешённого мира –
окно его желтое светит
невидимой точкой надира…
И он это всё не заметит:
Свет в доме с колонной ампира,
И в доме всё так же, как прежде:
и всё одиночество мира,
и черное в небе безбрежье…
И космос глядит из той бездны,
и падают звезды над крышей…
Ты – снежная, он – железный.
И ветер взвивается выше…
И всё ускользает, как фото
с засвеченного негатива,
и листья летят с эшафота –
и это жестоко-красиво.
И тени в окне – манекены –
скользят, как немые вопросы:
что дальше… за кадрами сцены?..
А дальше – осень.
/2017/
У тебя на кухне всё ещё уютно:
белые гардины, невесомый тюль,
плюшевый зайчонок смотрит сонно-мутно,
как ласкает нежно занавес июль.
Предлагаешь чаю с месяцем лимона,
сахар серебрится снегом на кайме…
…А она умела страстностью Ньютона
силу притяженья измерять ко мне?
Я, конечно, знаю, что о ней не надо…
Романтичен вечер, отблески стекла…
Угасают в чае звезды рафинада,
и в окно влетает с тополей зола…
Мы с тобою двое в призрачном пространстве,
и не видим третий. Только обернись…