Господи всемогущий, осени меня крылом своим: Щиц пропал!
Как его искать, где его искать… Я смотрела в лес. Сгущались сумерки.
Щиц не выходил из леса, не появлялся и со стороны жилых корпусов.
Холодало.
Почему-то я думала, что все будет просто. Я встану перед общагой, позову громко Щица по кличке, и он появится передо мной, как в сказках появляются волшебные горбатые кони. «Га-га-га, чего изволите?»
Он же обещал, если что, отозваться! Обманщик, проходимец и подлюга!
Я посадила голос, но никакого Щица не дозвалась. Зато проходившие мимо девчонки уже начали перехихикиваться. Я бы на их месте тоже с удовольствием похихикала, но я-то на своем! А тут почему-то плакать хочется.
– Эй! – подошла ко мне одна из них.
Ее я не узнала. Зато узнала ее ворону. По запаху. То ли я надышалась свежим воздухом и отвыкла от душного звериного запаха, то ли она начала вонять еще сильнее.
Я вспомнила нехитрый способ Щица знакомиться.
– Привет, э-э-э… – протянула я, старательно копируя его интонацию, – э-э-э…
– Боннельфина… – представилась девчонка и скромно потупилась.
Ну-ну, она такая же Боннельфина, как я – Арафья! Особенно если помнить, что настоящими именами здесь не принято разбрасываться. Вот ведь придумала себе имечко, не выговоришь. Я такие лет десять назад давала куклам…
Я лучезарно улыбнулась.
– А можно я буду звать тебя просто Бонни? А ты зови меня…
– Еленькой? Я тоже сокращу тогда. Эля?
Я немного подумала. Почему бы и нет? Коротко, лаконично. Звать удобно.
– Пойдет. Но откуда ты…
– Хвосткрючком рассказал, – и поспешно добавила: – Пес. Тот, у которого еще ошейник такой… погрызенный немного…
Кажется, у меня было очень глупое лицо. Бонни обреченно вздохнула и напомнила:
– Разговариваю с животными. А они – со мной. Никто еще не требовал себе человека, знаешь ли. Все были взволнованы. Они боятся стать ненужными, все… многие черепахи ждут своего дня уже больше десяти лет. Я не спрашивала специально, но они хотели с кем-то поделиться, а я не могла заткнуть уши.
А глаза у нее такие честные-честные… Да-да, не спрашивала. И ко мне подошла просто так, рядом постоять, а не узнать подробности из первых рук.
У Бонни был большой рот прирожденной сплетницы, длинный нос прирожденной сплетницы и даже дар прирожденной сплетницы. Любой физиогномист, завидев ее, замолчал бы навеки и никогда не открыл бы ни одного своего секрета даже на ушко любимой таксе.