– Люк, Джим… – томно шепчет он, – а ты не столь невинна, как мне казалось. Вчера так просила остаться, а сегодня убегаешь. Нужно ли напомнить, что ты получила работу благодаря мне? И не только потому, что я провёл тебя через охрану…
Заткнись, заткнись, заткнись – бесконечно крутится в голове. Но, увы, Со Джин не замолкает, чем стремительно уничтожает образ героя, сложившийся в сознании днём ранее, превращаясь в очередного самовлюбленного павлина с раздутым от самомнения хвостом.
Слова про работу в компании цепляют, но я стараюсь не фокусироваться на них! Плевать, пусть говорит, что хочет! Может, так он успокаивает задетое эго, ведь раз работа моя, то кто-то остался с носом!
Сердито закусываю нижнюю губу и молча отвожу взгляд в сторону первой, дожидаясь пока моя рука снова будет свободной. Ей Богу, не начинать же вырываться и устраивать сцену. Я жила в штатах долгие шесть лет и каких только заносчивых уродов не встречала, так что иммунитет у меня что надо!
Со Джин всё в той же самовлюбленной манере продолжает:
– Ладно, расслабься, я оплачу. Не важно, кто это сделает, сегодня мы поужинаем. Заеду за тобой в восемь, и, если ты действительно хочешь от меня отвязаться, советую быть готовой. К тому же, тебе не помешает помощь. В Сеуле туго с жильём, да и город ты не знаешь. Можешь, конечно, и дальше строить обиженку, обратиться к Люку, он не откажет. Однако поверь, его плата за помощь будет исчисляться совершенно другой валютой. – Здесь парень важно окидывает меня взглядом, словно его толстый намёк и без того не понятен. – Не спрашивай, почему я так уверен, не поймёшь. Он кореец, я кореец, это моя страна, мой город, я знаю людей, традиции, язык, а ещё парочку отличных риелторов, и, как ты наверняка уже успела убедиться, моими помыслами зачастую движет искреннее желание помочь. Это всё, что я хотел сказать. Увидимся вечером.
А вот как слышу этот монолог я: Ли настолько прекрасен и великолепен, что мне уже давно следовало пасть ниц и начать молиться на него, как на божество.
Вальяжная речь завершается не менее вальяжным протягиванием кредитки официантке, от чего начинаю смеяться, недолго, тихо, но искренне. Хотя, возможно, это истерическое.
– Ты так мило приглашаешь меня на свидание, прямо не могу, – с выдохом говорю я, прижимая руку к груди. – Мне действительно стоило бы вести себя чуточку сдержаннее, учитывая, КАК много ты для меня сделал.