***
Вскочив в осинник, беглецы запрыгали по лесу, раня босые ноги о сучья валежника. Вот так переменчива судьба, еще пять минут назад, казалось, в руки плывет все – и гражданская одежда, и сподручное оружие, и скорый транспорт, и надежный документ, не говоря уже о запасе продовольствия, а вышло воно как – босиком без всякого оружия по ночному лесу. И как бы погони не было, сейчас не досчитаются двух человек, и бросятся вслед. Действительно, почти тут же раздался какой-то шум со стороны хутора, Степан с Федором в ответ только прибавили прыти. Однако ж, полицаи, решив, что четверо захваченных красноармейцев, а главное – комиссар-жид, и так богатый улов, искать пару сбежавших бойцов не стали.
Остановились, чтобы перевести дух, только через час; упали в холодную росную траву.
– Что делать-то теперя будем? – прервал молчание Федор.
– Что делать, что делать, снимать штаны и бегать.
– А чем же тебе в штанах бегать не нравится?
– Я вот думаю, – каким-то изменившимся голосом произнес Степан, – говорят комиссары, что Бога нет, а он, все ж таки, есть.
– Определенно есть, – согласился Федор.
– Вот ты посуди сам, – продолжал свою мысль Степан, – вот пролежали б мы в баньке с пяток минут подоле, или полицаи приехали б чуток раньше. И все, сидели б мы сейчас не в лесу под колючей елочкой, а в лагере для пленных за колючей проволокой.
– Да-а…, – согласился с другом Федор, – энто так, а вот все равно мы в чужом лесу, без жратвы, без оружия и даже без обувки. Так что, может, он нас ночью-то и спас, только чтоб днем нас те же самые полицаи и повязали.
– Нет, – решительно отрезал Степан, даже сел при этом, – я твердо решил до Еловки дойти, чтоб не случилось.
– Не загадывай, Степка, – гиблое дело. Случиться-то как раз всякое может, да и сдохнуть по дороге еще до хрена возможностей представится.
– Вот ты и сдыхай!
– Нет, брат, мне тоже в Еловку надо, – не согласился с таким «предложением» Федор, и тут же больно уколол друга: – Меня там, ох, как ждут!
На это Степан ничего отвечать не стал – возразить было нечего, а соглашаться с этим утверждением ему совершенно не хотелось.
***
После разговора с невесткой, старуха в платке вернулась в свой дом, потом, держа в руках что-то, завернутое в полотенце, через калитку, которая за сараями соединяла соседние дворы, проникла во двор, за которым особенно пристально наблюдал Степан, поднялась на крыльцо и скрылась в доме. Через полчаса она вышла. И все, других проявлений жизни обитателей крайнего дома отмечено не было.