Федор орудовал штык-ножом, откапывая неглубокую, лишь бы земелькой потом присыпать, яму для геройски погибшего Степана.
– Давай, сменю, – живой Степан протянул руку за штыком.
***
Сумерки сгущались, когда из-за деревьев показалась добротная бричка на мягких рессорах, почти неслышно катившаяся по лесной дороге прямо к хутору, возница был один, на правой руке отсвечивала белизной повязка, судя по всему, это и был тот самый Костик, о котором судачили хуторянки. Действительно, возле хаты с дальнего края, он остановил лошадь и спрыгнул с колес. Затем распахнул ворота и завел на двор коня с бричкой. Степан ожидал другого, что приедут двое – мужья обеих баб. Тут что-то не сходилось, если они с одного хутора в полицаях, зачем раздельно ездить, двух коней гонять – неразумно. Хотя всякое может быть, например, в ссоре мужики, или сегодня особый какой-то день, что понадобилось две подводы. Надо ждать дальше, рассудил Степан.
Августовское близкое небо сияло мириадами звезд, полнолуние достигло своего пика, и большая желтая луна обливала хутор и окрестности каким-то нездешним мистическим светом. Степан видел, как через внутренний проход проскочила серая тень во двор Костика, наверное, мать пошла уставшего сыночка проведать. Потом уже в обратном направлении прошли двое, потом снова двое прошли в ближний двор, где жила молодая мать. Минут через двадцать вышли, одна фигура, явно женская, вернулась в центральную усадьбу, вторая фигура – мужская – проскочила до крайней хаты. Кто к кому и зачем шастал, оставалось только догадываться, но, видимо, были у них на то свои причины, все ж таки, они – все свои, почему бы и не пошастать друг к другу. Степану же не давал покоя вопрос о мужике той бабы, что жила в ближней к его ольхе хате: куда он подевался? Почему его нет? Возможно, на дежурстве остался, осенила вдруг его логичная мысль, а точно, ведь, у полицаев должно же быть ночное дежурство, ночные патрули тоже. Может, потому и ходил Костик с матерью к невестке или сестре, кем она там ему приходится, чтобы передать что-то от мужа, оставшегося в ночь на службе. Ну, что ж, если это так, то, выходит, этой ночью в ближней хате хозяина не будет, вопрос – куда идти в раздобытки решался сам собой. Очень скоро огоньки во всех окнах погасли – хутор засыпал. Степан, наконец-то, распрямляя затекшие члены, начал спускаться со своего наблюдательного поста на твердь земную.