Я польщенно усмехнулся.
– Что вы! Мой друг Шерлок сказал бы о вас гораздо больше, однако в самом его дедуктивном методе ничего сложного нет. Нужно лишь научиться замечать детали. Вы еще будете выступать?
– Нет! – Мортимер покачал головой. – Доклад у меня был только один и он, к сожалению, никого особенно не заинтересовал.
Неудивительно. Такая скучища! Вслух я спросил:
– Где вы остановились в Лондоне, доктор?
– Джеймс. Просто Джеймс. Я оставил багаж в пансионе “Зеленый сад”, но за комнату пока заплатил только за один день. Приехал ночью и собирался уезжать послезавтра.
– Тогда называй меня Джоном, Джеймс! Давай на “ты”. И правда: чего нам, докторам, чиниться друг перед другом? Ты знаешь, лондонские гостиницы просто-напросто обирают приезжих. Хочешь остановиться у меня? У нас с женой квартира неподалеку и она будет рада видеть одного из моих читателей.
Что поделаешь… Я тщеславен, а писателю не часто удается встретить восторженного поклонника.
Глава вторая. Проклятый род
В шахматы Джеймс играл не слишком хорошо. Сказывался недостаток практики. Собственно, с кем у них там, в сельской глуши, и играть-то?
Прямо сказав об этом, я и услышал впервые о проклятии рода Баскервилей, берущим начало чуть ли не с семнадцатого века и о адской собаке-призраке, преследующей потомков сэра Гуго. Мы вышли на улицу и Мортимер, ловко скрутив сам себе папиросу, рассказал, что за последние год с жизнью расстались двое из них: сэр Чарльз и сэр Генри. Число партнеров по шахматам соответственно сократилось до нуля.
– А сколько всего людей погибло от проклятия? – спросил я скептически.
Выяснилось, что жертв всего трое: Гуго, основатель рода и те двое несчастных, то есть между появлениями чудовища прошла пара веков. Как любопытно! Видимо Сатана всё это время набирался сил? Ослабел дьявол… Ослабел…
К тому времени мы с Джеймсом уже изрядно выпили. Моя жена Мэри была рада гостю и приготовила роскошнейший ужин. Поэтому отношение к этому рассказу у меня пока было не слишком серьезным.
– Послушай, Джеймс, – сказал я. – Я был на Востоке, участвовал в боях, болел тифом, был ранен под Майнвандом… Знаешье, где это?
– Нет.
– Хорошо, что не знаете. Это такая дыра, западнее Кандагара, в Афганистане… Даже был в плену у гази, правда недолго. В своих рассказах я специально сам себя изображаю этаким недотепой, чтобы лучше показать талант Холмса. Это художественный прием, но на самом деле я чемпион полка по боксу и очень много людей обязаны мне своими жизнями. Понимаешь?