И ей бы понять, ей бы услышать, но в голове, словно петардами взрывается: изменил, обманул, при смерти.
– А Виолетта? Она где? – спросил Костя, когда весь запал прошел.
– Она на смерть, Кость. Мальчик жив, не особо пострадал.
Костя придвинул ей чашку с остатками остывшего чая и долго о чем-то думал, пока Вика рассматривала его четкий профиль. С детства знакомые черты: светлые пшеничные волосы и черные ресницы, обрамляющие огромные синие глаза, прямой нос и по-девичьи пухлые губы.
– Виолетта, она же одна совсем была, – проговорил Костя, а Вика нахмурилась, не совсем понимая, для чего он говорит очевидные вещи. – Кто теперь похоронами будет заниматься? Только не говори, что ты!
Вика застыла на мгновение, затем снова перевела взгляд в окно. Вообще ей казалось, что с того момента, как ей сообщили об аварии, кто-то поставил жизнь на паузу. Нет, она текла, но как-то лениво и медленно. Как густой сироп, в который превратились ее мысли и эмоции. Какие похороны, он что, издевается?
– По-твоему, я должна хоронить любовницу своего мужа? По-твоему у меня сейчас нет других забот, да? – тихо-тихо просипела она, проталкивая слова через горло.
– Есть, есть, Вика! И я знаю, что ты у меня добрая, вечно тебе жалко всех, Вик, но тут не тот случай. Ты не должна. – Костя ухватил ее за плечи, встряхнул легонько, и посмотрел так, что у Вики мурашки волной прошли от затылка до поясницы. – Только ты почему-то забыла что не одна, у тебя я есть, Вик. И я совершенно точно против, чтобы ты взвалила на себя еще и это. Не смей, слышишь?
Она как-то странно всхлипнула в ответ. Что-то жгучее внутри, что-то едкое не давало пробиться слезам. Оно рвало изнутри на части и не давало нормально дышать.
Оршанская встала, подошла к окну и уставилась на детскую площадку, по которой радостно скакали дети. Небо затянуло свинцовыми тучами, и некогда яркий цветастый ковер кленовых листьев превратился в гниющую серую массу. Из открытой форточки потянуло выхлопными газами и гарью. Вика с тоской подумала о том, что именно так и было у нее внутри: серо и душно.
Костя встал за спиной непозволительно близко. Прижался сзади и, обхватив Вику за плечи, развернул к себе, обнял так крепко, словно боялся что она растает. А она так и стояла, вцепившись в его рубашку, вдыхала незнакомый аромат. Когда они последний раз обнимались? Лет в пятнадцать, когда у Вики случилась первая любовь и дурные мысли лезли в буйную голову? Она всхлипнула один раз, второй, третий, но слез не было. Было просто уютно стоять вот так и тогда, и сейчас.