Тесно. Очень тесно на это одноместной кровати рядом с ней. А простыни уже взмокли от общего жара их тел. Она тоже горит… И он почти не соображает, что делает, когда дрожащими пальцами отодвигает тонкую ткань ночнушки и жадными губами впивается в ее плечо.
Аиша выдыхает так рвано, что у него по телу судорога проходит. Звереет, ощущая, как яйца сводит от этой болезненной тяги к ней.
Хрипит, сдерживая себя из последних сил, собираясь для того, чтобы вскочить одним рывком и нестись прочь из этой комнаты.
И вздрагивает всем телом, чувствуя, что она вдруг коснулась пальцами его груди. Несмело, очень медленно. Поднимает голову, и сердце в горле стучать начинает, когда сталкивается с ее испуганным взглядом.
– Ты не спишь… – бормочет какой-то бред, сам себя презирая. – Прости меня… Я обещал тебе, что никто не тронет… Я просто… Бл***… Идиот…
И перекидывает ногу на пол, чтобы уйти, как вдруг чувствует, как ткань на рубашке натягивается. Смотрит хмуро, не понимая, что за черт, и вдруг видит ее белые пальцы, сильно сжавшие ворот.
Пульс тут же подскакивает до нереальных величин, а в ушах кровь стучать начинает.
– Ты… – хрипит пересохшими губами. В глотку как будто песка натолкали. – Ты… Хочешь?..
И она приоткрывает губы, испуганно вдыхая, но продолжая держать его. Их сердца бьются вместе, разрывая тишину и пугая разразившейся бурей.
И очень медленно, словно сама боюсь, того, что делает, Аиша друг кивает, дрожа вся как лист.
И ему просто башню сносит. Бросается на нее, как одержимый добычей зверь, впиваясь ртом в губы до боли. Сжимает волосы, скользящие сквозь пальцы, и их глаз искры сыплются, когда чувствует, как Аиша стонет и приоткрывает рот, подчиняясь его звериному желанию.
А его уже объяла агония. Он ничего не видит кроме ее подёрнутых туманом желания глаз и неуверенных пальцев, гладящих его шею.
Эмир начинает рвать на себе одежду, попутно задирая подол ее ночнушки. Видит, как в темноте контрастирует его смуглая кожа на ее идеально белой и распаляется еще больше. Хочет ее как ненормальный, как безумец.
Она запрокидывает голову, заходясь в немом крике, когда он сквозь тонкую ткань сорочки начинает целовать ее грудь, чуть прикусывая затвердевшие соски.
Не может. Не может сдержать себя, но боится причинить ей боль своей грубостью.
Опускает пальцы ниже, проводя ими по упругому впалому животу, ниже к пупку и Аиша вновь распахивает глаза, словно пугаясь.