– Она в нетерпении. Торопится доделать домашнее задание. Я ее звал, наверное, не услышала.
– Если ваша Зоэ такая же, как моя Ава, она заткнула уши наушниками и не услышит даже товарного поезда.
Адам отыскал в подвесном шкафчике кофейные капсулы и разглядывал этикетки.
– Только ультракрепкий. Будете такой?
– С удовольствием.
– В кухне тесновато, но для кофемашины место всегда найдется. – Адам установил капсулу под крышку кофеварки, подставил снизу чашку и нажал кнопку. С громким шипением машина извергла темные струйки. По кухне поплыл упоительный аромат.
– Ого, у вас как в кафе, – сказала Виола, добавляя молока.
– В Австралии кофе – первое дело, особенно в Мельбурне. В Англии я долго не мог найти хорошего кофе, хотя был приятно удивлен выбором в Лондоне… – Адам постучал по кофемашине: – Это мой подарок самому себе на новоселье.
– Вы совершенно правы. – Никто не расспрашивал, отчего Паркеры оказались в Кловердейле и почему Адам один растит детей. Он не носил обручального кольца, и Виолу снедало любопытство, что же у него произошло. Она надеялась что-то выведать через Аву, но пока дочь не сообщила ничего полезного.
На лестнице показалась Зоэ, выдернув из ушей наушники при виде Виолы.
– Я не знала, что вы пришли, – заулыбалась она. Ава сейчас редко улыбалась Виоле. Ну, хоть младшая, Хейзел, ровесница Арчи и Зака, пока еще ласкается к маме и папе.
– Это из-за них. – Адам кивнул на наушники, свисавшие из руки дочери. – Ты себе слух испортишь!
Эти слова были встречены хорошо знакомым Виоле возмущенным взглядом вытаращенных глаз, который Ава довела до совершенства.
Виола и Зоэ перешли прямо к делу. Поднявшись в комнату девочки, Виола открыла свою спортивную сумку, где было все необходимое на данный момент.
– Скажите, отстой? – Зоэ присела на край кровати, оглядывая спальню.
Виола нашла клочок бумаги, чтобы подложить под свою чашку, и поставила кофе на подоконник.
– Представляй эту комнату чистым холстом. Между прочим, я очень люблю такие помещения: здесь огромный потенциал.
– Да ладно!
Приятно было говорить с девочкой-подростком, которая – по крайней мере, с Виолой – не вела себя отчужденно-холодно, грубо или откровенно враждебно.
– Для меня хуже всего, когда просят переделать комнату, но привередничают – это не пойдет, того тоже не надо. Я не против точечных улучшений, но полная переделка гораздо легче и интереснее. – Виола остро жалела, что родная дочь не с такой готовностью принимает ее идеи. Когда Аве сравнялось тринадцать и она захотела себе взрослую спальню, то сделала все в точности до наоборот, лишь бы не так, как предлагала Виола.