Мы никогда не ссорились с ней. Хоть у нас и были абсолютно идентичные характеры, мы никогда не сталкивались лбами. Потому что между нами всегда был… папа. Только-только начинал созревать конфликт, он брал маму за руку и уводил. А потом возвращался ко мне и обнимал, шепча на ушко голосом кота Леопольда: «Давайте жить дружно». И я моментально забывала, из-за чего злилась.
Я убрала ладони от лица и посмотрела на дверь. Мама всё ещё стояла там, прижимаясь к ней спиной.
– Во́т почему ты всегда была так отстранена? Потому что я напоминаю тебе о нём?
Я не помню, чтобы когда-нибудь видела свою мать в слезах. Она как будто не умела плакать, будто бы между её глазами и слезами была построена прочная дамба, не позволяющая реке вытекать за пределы тела. А сейчас она несколько раз моргнула, будто смахивая подступившие слезинки, её губы открылись, будто она хотела что-то ответить, но не произнесла ни звука. Смотрела на меня так, будто умоляла прочитать всё в её взгляде.
– Я хочу познакомиться с ним… – умоляюще произнесла я.
– Никогда! – грубо бросила она и отвела глаза, добавив шёпотом: – …ты не познакомишься с ним.
– Ты считаешь это справедливым?
– Я считаю это правильным.
– Не по отношению ко мне уж точно, – недовольно фыркнула я, закусив нижнюю губу. Я хотела физической болью заглушить пульсирующую боль в солнечном сплетении. Мне было больно и внутри, и снаружи.
Каждое утро вот уже два месяца я открывала глаза, смахивая с ресниц остатки одного и того же сна. После моего вопроса «Это правда?» папа открывал глаза, присаживался в гробу и отвечал: «Лучше тебе не знать правду»…
Каждый раз я подрывалась в постели, как будто минутой раньше через моё тело пропустили разряд электричества, и очень долго приходила в себя, справляясь с паникой.
На следующий день после похорон я уехала в Москву, сказав маме, чтобы звонила мне, только если решится рассказать правду. И эти же два месяца мой телефон молчал, а в выходные я уже не спешила на электричку в Озёры.
Несколько раз я смотрела в экран, где был открыт мамин контакт, но так и не решалась позвонить. Потому что хотела услышать то, что она не собиралась говорить.
Я загрузила голову подготовкой к собеседованию. Не хотела, чтобы моё эмоциональное состояние помешало мне получить место в издательстве «Красная буква». Я могла пойти в любое другое издание, но меня привлекло это своей узконаправленной тематикой: криминальные события. Уже порядком двадцати лет «Красная буква» пишет о раскрытых и нераскрытых убийствах, которые произошли в городе. Помимо статей-расследований, выходят интервью с жертвами и маньяками, уникальные факты, которые не освещались в других редакциях.