Спорить я не стала. Укрылась с головой, плотнее прижалась к набитым чем-то рассыпчатым и мягким мешкам, закрыла глаза, пытаясь хоть на несколько минут отстраниться от всех событий и просто попытаться понять, что я делаю, зачем, ради чего, и, самое главное, к чему это может привести…Конечно, ни одна даже самая дерзновенная моя мысль не осмелилась пойти так далеко, как впоследствии пошла я сама…
Впрочем, и эти вопросы сразу же потеряли свою актуальность, как только перед моим мысленным взором всплыло его лицо: мягкое струение белесых или, скорее, седых волос, почти такая же светлая небольшая бородка, обрамляющая впалые щеки – из-под нее чуть выступают тонкие бескровные губы… Прямой немного заостренный нос и глубокие, будто вдавленные в череп глаза под контрастно темными бровями: глаза цвета скорбящего неба… Глаза цвета утопающих в сеноте лучей… Кого же он мне напоминал? Нет, раньше я его точно не встречала, но… Может, все-таки похож на какого-то актера… или знаменитость? Не то. Совсем не то… Глаза цвета сине-туманного топаза…цвета гипнотического индиголита…
Цок-цок-цок – стучали копыта лошади по дороге, а мое сердце стучало громче и чаще.
Глаза цвета непостижимой силы и непреодолимой печали… Глаза цвета таявшего ледника… Глаза цвета сгущающейся сумеречной синевы… Тук-тук… Тук-тук – билось мое сердце, будто барабаня в ушные перепонки… Телега остановилась.
– Эй, ты тут не уснула? Пошли. Мы на месте, – перед моими собственными глазами вновь предстало это самое лицо, уже не скрывающееся за очками и шляпой. Он откинул укрывавший меня брезент, и теперь смотрел на меня с теплой улыбкой.
– И что же это за место? – я огляделась, и не смогла скрыть свое удивление, обнаружив, что мы находимся прямо перед входом в небольшую церквушку, – Почему здесь?
– Спрячемся пока в церкви. Падре Фелино – мой давний хороший знакомый. Идем.
И безропотно я взяла его за протянутую холодную и влажную руку, выбираясь из телеги, добровольно… или безвольно? – последовала за ним к входу.
Священник встретил нас удивленным радостным окликом, едва мы успели войти внутрь.
– Сани, сынок! Давненько ты не навещал меня, – и заключил его в теплые объятия, не отрываясь, скосил на меня хитрые улыбающиеся в сети морщинок глаза, – Уж, не венчаться ли ты пришел?
Алессандро похлопал его по спине, тихо посмеялся: