Василий Алексеевич протянул ей руку. Пожимая мягкую Лизину ладошку, он отвел глаза в сторону, вздохнул и негромко сказал.
– Проходите, тут холодно стоять, – до Лизы долетели протухшие пары вчерашнего алкоголя.
Он запер за гостьей дверцу и предложил:
– Я лучше вперед пойду. Соседи ремонт затеяли, заставили весь коридор.
Лиза шла следом за неухоженным, похоже, крепко пьющим человеком и пыталась вспомнить, когда они виделись в последний раз.
– Вот тут мое царство, – Василий Алексеевич остановился перед входом в одну из комнат. – Проходите, пожалуйста. Не буду уж извиняться за беспорядок. Вы ведь не на жилье мое глядеть пришли.
В комнате пахло сигаретным дымом, кошачьим туалетом и несчастьем. Лиза без колебаний шагнула в нее следом за хозяином. Из-за спинки кресла высунулись белые звериные уши, а следом и встревоженная кошачья морда.
– Маланья не привыкла к гостям, – прокомментировал Василий Алексеевич, – пугливая она у меня. Хотя, может, дольше проживет.
Он крякнул, закашлялся и начал смущенно крутить головой по сторонам:
– Присядьте здесь, пожалуй. Только шерсть может к Вам прилипнуть.
– Это ничего, – ответила Лиза, вдруг отчетливо вспомнив прежнего Василия Алексеевича, подтянутого темноволосого следователя с внимательными карими глазами, – Вы не беспокойтесь.
Она села на предложенный пуфик и вопросительно подняла глаза на хозяина комнаты:
– Вот, как ты выросла, Лиза, – медленно произнес он. – Чему я удивляюсь, столько же лет прошло!
– Больше двадцати, – ответила Лиза.
– Да, – протянул Василий Иванович, и сам плюхнулся на кресло неопределенного цвета, откуда с шипением спрыгнула Маланья, – я помню тебя десятилетней рыжей девчушкой с веснушками, тонкие ручки и ножки как веточки.
– Как видите, – улыбнулась Лиза, – от прежней тонкости мало, что осталось.
– Теперь ко мне пришла интересная молодая женщина. Столько лет, подумать только! Хочешь выпить? Есть рябиновая, водка, а еще коньяк на особый случай…
– Нет, спасибо, – покачала головой Лиза, – я почти не пью алкоголь. Мешает в работе и вообще. Даже небольшое похмелье плохо переношу.
Василий Алексеевич склонил голову и долго глядел на свои руки. Лиза видела, что они слегка дрожат.
– А я без выпивки не могу. Как тогда начал, так и не остановился. Со службы ушел. Правда, не из-за водки. Там это никому не мешало. А вот больше не мог я смотреть на весь этот ужас. Спать перестал почти. Потеть начал так, что через форму проступало, мерещилось что-то. Старался взять себя в руки. Жена ругалась. Велела, чтоб перестал я все через себя пропускать. Грозилась уйти, а потом вещи собрала.