– Евгений Александрович, – защебетала мама Лизы, – теперь уж Вы должны с нами пообедать. Мы приготовили острый суп по испанскому рецепту, который мы узнали от повара в Валенсии. Это был наш последний незабываемый отдых в Испании. Потом столько всего происходило… Трудные были времена. но ведь теперь-то снова все хорошо… На второе будет жареный лосось. Мне удалось Вас уговорить?
На губах профессора Завадовского появилась характерная
полуулыбка
Тутанхамона, без которой Лиза не могла его себе вообразить.
– Боюсь, Татьяна Валерьевна, что мне придется отказаться. Пациенты не ждут. У них всегда мало времени. Если Вы не против, я хотел бы поговорить с Лизой наедине.
– Конечно, – мать Лизы бросила на дочь быстрый рысий взгляд, – я думаю, что Лиза не будет возражать. Вы можете устроиться в кабинете Петра Владимировича.
Татьяна Валерьевна быстрой элегантной походкой направилась к двери, ведущей в кабинет.
– Ничего, на дорогах пробки из-за снегопада, но твоя мама.., – запнувшись на последних словах, Петр Владимирович перевел взгляд на жену, выдохнул и сделал резкий выразительный жест рукой..
– Прошу Вас! – сказала она, распахивая дверь. – Лиза ведь тоже Ваш пациент. А мне, признаюсь, уже давно кажется, что Вы – старинный член нашей семьи.
– Очень польщен, Татьяна Валерьевна, – ответил с легким кивком Завадовский, – и в другой раз буду рад остаться подольше. Что ж, Лиза, пойдем! Нам нужно многое обсудить.
Резко встав с дивана, Лиза быстрым тяжелым шагом захромала по направлению к Завадовскому, он галантно пропустил ее вперед себя, дверь за обоими плотно закрылась.
На полках в кабинете отца Лизы стройными рядами стояли книги по истории и археологии. Возле стола на стене в грубых самодельных рамах висели несколько привезенных из экспедиций по Сибири каменных топоров и костяных наконечников стрел.
Лиза и Завадовский остановились в центре комнаты. Лиза хмурилась, пытаясь скрыть за мрачной миной охватившие ее сомнения и страх.
Тутанхамон умел держать паузу. Даже самые строптивые успокаивались и самые гордые теряли почву под ногами. Однако сегодня он был в ином расположении духа. Он игриво подмигнул Лизе и ласково погладил ее по округлой, все еще прохладной после мороза щеке.
– Я горжусь тобой, Лиза, – просто сказал он, усаживаясь на уютный двухместный диванчик, расставаться с которым отец Лизы не желал, несмотря на бесконечные атаки и жалобы Татьяны Валерьевны.