От всех вертикальных и горизонтальных поверхностей просторного помещения, для отделки которых использовали светло серебристые пластины из чистого биэрита, исходило тусклое переливающееся всевозможными цветами сияние. Присутствие в таком невероятном количестве удивительного, драгоценнейшего из металлов являлось бесспорным подтверждением величия и превосходства фриманисийцев над всеми прочими расами. Мениорцы не пожелали передать во владение Великим фриманисийцам территории с месторождениями биэрита. И несговорчивые мениорцы прекратили свое существование. Полностью. А запасы драгоценной руды достались, как и следовало, Великим и достойнейшим.
Сжав челюсти так плотно, что на щеках проступили желваки, О-Чир застыл в кресле, изготовленном полностью все из того же биэрита, глядя перед собой холодным, застывшим взглядом темных, почти сливающихся по цвету со зрачком, глаз. За внешним спокойствием Величайшего, клокотала еле сдерживаемая ярость. Впервые Величайший столкнулся с ситуацией, которую крайне сложно будет решить. Положив изящные кисти рук на гладкую, прохладную поверхность стола все из того же драгоценнейшего металла, О-Чир взглянул на плавно раскрывшиеся двери.
В сопровождении двух легионеров в зал вошел высокий стройный мужчина. Белоснежные волосы, яркие, почти синие глаза и особая горделивая осанка, безошибочно указывали на принадлежность вошедшего к расе лумитиан. Которые почти, но разумеется только настолько, насколько это вообще возможно, приближались к Великим.
Если бы не крепко стянутые вакуумно-магнитными полосами руки, посетителя можно было бы принять за высокопоставленного гостя. Гордо и высоко вскинутая голова, уверенная, исполненная аристократического достоинства походка и взгляд пронзительно-голубых глаз, лишенный неуверенности и малейших признаков страха, ни коим образом не соответствовали его положению арестанта. Одет лумитианин был дорого и изысканно, что свидетельствовало о действительно высоком статусе и занимаемом положении.
О-Чир махнул рукой сопровождавшим пленника легионерам. Почтительно склонив головы, охранники, не проронив ни звука, покинули переливающийся дивным сиянием зал.
Поднявшись, О-Чир встал из-за стола. Подойдя почти вплотную к высокой светловолосой фигуре он некоторое время молча вглядывался в утонченное, продолжавшее оставаться невозмутимым, лицо.