* * *
Душа моя, успокой своих, скажи им, что первый блин всегда комом, и т. п. К сожалению, дела обстоят так, что визионерские носяры будут еще соваться в паршивые фасады. Сегодня заседал наш небольшой рабочий орган. Зеленый свет для «Демолирен групп» пока не дали. Придется всем пошевелить мозгами. Пока еще мы все в положении стенд бай. Сечешь?
Нет, ты подумай, некий Октавиан (представь себе морду с таким именем), почти слепой, с мудями, как говорят, до колена и с душой, готовой к отлету на пороге своего девяностолетия, жилец с паршивого третьего этажа, квартира номер девять, сразу у лестницы, ведущей на крышу, свешивается сверху через перила, выглядывает, будто ждет кого-то с нетерпением, да так мужественно согнулся, что даже собственные яйца, которые должны были сработать как противовес и как-то подстраховать его, не помогли, и он героически грохнулся на площадку второго этажа.
Я там была по заданию. Познакомилась с главным следователем, броской, но скучной личностью. Помнишь ту ночь в городском парке, когда ты оплакивала свою пролетевшую молодость? Когда тебе так хотелось понимания и утешения? Когда у тебя оставался последний глоток «столичной», и ты обратилась к мраморному бюсту поэта (вы встретились в ваши только что исполнившиеся двадцать девять, да только его «29» были выбиты золотом, что быстро нас лишает жизни)? Помнишь? Так вот, как у тебя тогда сложилось с этим бюстом, так и у меня примерно так же получилось со следователем (который, кстати, сам руководит – я дважды проверила – литературным кружком в Следственном): в общении со мной он опирался исключительно на собственный бюст: о чем бы я его ни спрашивала, он только пожимал плечами, что бы я ему ни предложила, он только мотал головой. Ты ведь знаешь, меня интересовало только то, как он закроет дело, и можно ли вообще дела не открывать. Взяли бы да и снесли. Я уверена, что на такое поведение следователя прямо влияла его помощница, эдакая аспида, ни на минуту нас не оставляла с глазу на глаз. Ты бы видела ее прическу. Чудище морское. Буквально всем телом перекрывала доступ к этому человеку. В нашу пользу играет то, что он из тех (как уверяют наши контакты), кто, ковыряясь в собственной душе, только изображают из себя профессионалов. Поэт. Мой человек. Представь, у него нет мобильника! А компьютер? – я долго не могла прийти в себя.