Туман в Паннонии – наказание Божье.
Он поднялся из-за письменного стола и открыл окно.
Мюнхен в тумане, совсем как в январе, как будто он переместился в Альпы.
Скажем, в Зальцбург.
В Зальцбург, где он познакомился с Анной.
Анна Дандлер. Девушка с аккуратно причесанными каштановыми волосами. Со скромной, но неудержимо влекущей улыбкой. С красивыми карими глазами. Анна была высокой, симпатичной. Длинноногой. С тонкой талией. Она понравилась ему с первого взгляда.
Савич оказался в Зальцбурге случайно, возвращаясь из Венеции.
Там они с Луизой пробыли десять дней. Поселились на Лидо. На острове, отделяющем лагуну от открытого моря.
Его жене нравилось раннее весеннее средиземноморское солнце, а Савич, как и большинство сербов, любил волшебную и очаровательную La Serenissima.
До полудня, после завтрака, они сидели на замечательной террасе отеля «Grand Excelzior», и Савич, освещенный рефлектором мартовского солнца, декламировал стихи Леопарди, Тэна и Лазы Костича. Это было представление для одного зрителя – его жены, но после первых произнесенных строк, после первых жестов опытного актера вокруг них собралось множество любопытных постояльцев отеля и просто прохожих, присутствие которых превратило интимный театр в уникальное поэтическое представление. В поэтический спектакль на прекрасной террасе, освещенной пылающим глазом Гелиоса, на фоне которого музицировали волны.
Возникли в море белые дары.
И что они нам с вами принесли?
Вернутся ли они вслед за волной
Или растают пеной кружевной,
Умыв нам лица сланою водой?
После легкого обеда Луиза ушла в номер, в целительный полумрак и глубокую тишину за тяжелыми шторами. Она лежала на широкой кровати с открытыми глазами, прислушиваясь к мелким шажкам чаек на террасе и подоконнике и к далеким гудкам пароходных сирен. Йован же отправился на пристань Piazzale Elizabetta, чтобы отплыть оттуда в город…
Венеция вздохнула всей душой…
Высадившись на площади Святого Марка, он первым делом отправился к театру «Malibran», построенному в 1677 году за счет средств семейства Гримани. Когда-то он назывался «Teatro San Giovanni Crisostomo», но после реставрации его репертуар изменился, а новое имя он получил в честь певицы Марии Малибран. Это был совсем не тот театр, как, скажем, прославленный «Ла Фениче», и его художественные достоинства компенсировались тем, что юноши и девушки пользовались бархатными ложами для любовных свиданий. Он любил этот простонародный театр. Как и этот проход узкими переулками мимо школы танцев «Роландо», через Calle del Cristo к одноименному мосту, с самой высокой точки которого открывался прекрасный вид на пересечение каналов, окруженных великолепными фасадами.