На встречу с колдуном я принесла фото любимого. Мое выражение лица молило сказать мне, что мы с этим изображением на глянцевой бумаге еще сто раз помиримся.
Колдун был щупловат и сипловат. У него вот рту имелось лишь три действующих зуба. Остальные – на стадии отмирания. В общем, колдун был не загадочный, а какой-то противный. Но экстраординарные люди все со странностями. Так я тогда решила.
В общем, колдун принял задумчивое выражение лица. Разумеется, долго водил ладонью по фото. Что-то бубнил про себя, закатывал глаза наверх, потом резко смотрел на меня. В какой-то момент у меня пошли мурашки по телу. А потом он выдал:
– Дело ни в том: будете вы вместе или нет. А в том, что ты скоро умрешь!
– А! – взвизгнула я.
– Да.
– Вы это правда видите?
– Очень четко.
Он еще раз посмотрел на фото, которое я ему принесла, а потом добавил:
– Умрешь, если не сделаешь то, что я скажу.
– Что? – в глазах у меня потемнело.
– Не выходи из дома без надобности неделю.
– Неделю?
– Да! С работы – сразу домой! Никаких гулянок, пьянок, баров, ресторанов. Работа – дом. Опасность на каждом шагу. Не послушаешься – умрешь.
Клянусь, так как я в ту неделю никто никогда не боялся переходить дорогу и находиться под балконами. Через три самых тревожных дня в моей жизни я взяла больничный.
Еще недавно я мечтала о трагической кончине, и чтобы мой несостоявшийся жених заливался слезами на моих же похоронах. Но после пророчества, укутавшись в плед по самые уши, я тихо пела песню Глории Гейнор «Ай вил сёвайв» и плакала.
Позже я узнала, что то был не колдун, а просто собутыльник Игоря. Так мой коллега хотел меня отвлечь от мыслей о «подонке» и суициде.
– Ну, ведь получилось? – радовался Игорь.
Я ответила:
– Тфу на тебя!
Он сказала, что и не ждал благодарности, ведь известно же, что я маленькая дрянь.
Так я окончательно решила, что ловить мне в этом городе больше нечего и собралась переехать в столицу. Уволилась с канала, а через неделю уже была в Москве. Разумеется, на работу федерального уровня меня устроил не Игорь. Я сама прошла кастинг.
Таких операторов, как он, больше я никогда не встречала. Сколько бы каналов не осталось позади, сколько бы съемок не было отснято… Никаких обоюдных подколов, общих шуток и тайн. Никакой души! Лишь чужие, безликие руки и глаза за камерами и штативами. И никто больше не ворует мои колготки…