В последнее время ряд ученых придает большое значение географическому месту развития людей. Некоторые современные ученые, называющие себя евразийцами, считают, что местом развития как явлением должна заниматься специальная наука — геософия, синтетически соединяющая географию и историю. Они пользуются новыми понятиями и терминами, среди которых категория «месторазвитие» призвана свести воедино начало географии и истории [Социально-философские воззрения евразийцев // Философия и общество. 1998. № 1. С. 182]. Как и дарвинисты, они также считают, что на разнообразие животного мира во многом влияет среда его обитания. Животные стараются приспособиться к своему месту жизни, а если в нем происходят изменения, то адаптироваться к переменам в окружающей их среде. Наиболее наглядно такая способность выражена у хамелеона, который может быстро изменять окраску кожи под влиянием внешних воздействий окружающей его среды обитания. Возможность приспособиться к изменениям окружающей среды обитания дает главный толчок для развития разнообразного животного мира в природе. Аналогичная, хоть и в меньшей степени, такая способность практически есть у всех видов животных, в том числе у человекообразных обезьян и современных людей.
Возможно, в случае происхождения человека от обезьяны возникла такая ситуация, которая позволяет нам предположить способствующие влияния места развития для осуществления такого преобразования. Если мы представим, что человечество появилось где-то в природном месте, то наверняка физические условия этого места оказывали свое воздействие на его развитие. С наибольшей вероятностью на роль научности в обосновании антропогенеза по-прежнему претендуют пока не связанные между собой две знаменитые концепции — это эволюционная теория Ч. Дарвина и трудовая теория К. Маркса. Мы попробуем объединить их, исходя из тех заключений, что Ч. Дарвин доказывает биологическую принадлежность человека к животному миру, а К. Маркс и Ф. Энгельс доказывают, что именно труд повлиял на физиологические изменения человекообразной обезьяны, превратив ее, в конечном счете, в современного человека. Соединив эти два научных исследования, мы на их стыке сможем представить, каким образом могли быть возможны изменения местных условий проживания человекообразных обезьян, чтобы они смогли повлиять на их адаптацию так, принудив их выполнять физическую работу. Тогда мы сможем ответить на вопрос: что заставило человекообразных обезьян перейти к новой трудовой деятельности, свойственной первобытному обществу?