– Ах ты ж негодница! – царь Спиридон, еще более осерчав, едва не проломил своим посохом половицу дубовую, – Взять бы тебя за косы твои нечесаные да выпороть нещадно розгами так, как ты того заслуживаешь.
Анфиска, поморщив пренебрежительно нос свой, лениво отвернулась к окошку, разозлив тем отца еще более.
– Ану поворотись ко мне, бесстыдница! – медведем-шатуном взревел царь и так топнул сапожком своим сафьяновым, что едва каблук не сломал, – Будет на днях проездом в нашем царстве-государстве принц молодой неженатый из дальнего царства-королевства, до этого нам неведомого. Так уж ты расстарайся, чтобы он от нас женатым уехал. Пришлю к тебе завтра жёнку одну. Ведомы ей всякие бабские хитрости. Вот она тебя им и обучит. А ежели оплошаешь – другого случая не будет. Век тогда тебе в девках вековать.
* * * * *
Давно уж петухи зарю откукарекали. Давно уж солнышко красное, росу утреннюю высушив, на небо взобралось высоко-превысоко, зноем полуденным землю орошая, а царевна Анфиска все в постели нежится. И неведомо, когда бы проснулась царевна ленивая, но влетела в ее опочивальню муха и, покружив под потолком, весьма непочтительно пристроилась на Анфискин горбатый нос. Поморщила царевна нос, да как чихнет.
Тут же распахнулись дверцы в светелку царевнину. Вбежали торопливо девки комнатные, упали испуганно ниц у постели Анфискиной. Сдвинула Анфиска грозно брови редкие, поджала сердито губы тонкие. Несдобровать бы здесь девкам комнатным, что не уберегли покой владычицы своей, но вслед за ними в покои царевнины через дверцу сводчатую вошла весьма почтительно, но вовсе не робко жёнка ладная, одетая скромно, но в одежды богатые, непонятно старая или молодая и, кланяясь почтительно, но не подобострастно, подошла к постели Анфискиной.
– Здравствуй, девица красная! Здравствуй красавица писаная! – запела голоском медовым жёнка, кланяясь Анфиске, – Прислал меня к тебе наш государь, царь-батюшка. Велел обучить тебя всяким хитростям девичьим, научить прельщать молодцев добрых.
Анфиска, морща нос свой презрительно, смотрела на жёнку ту свысока:
– Чему же ты – голь перекатная – меня, цареву дочку, научить можешь? Ты сама то принцев настоящих видывала хотя бы когда ни будь?
Поклонилась учтиво жёнка ученая, пряча усмешку хитрую в поклоне почтительном: