– По голосу слышу, ты в своем репертуаре играешь на публику, еще и фейса с правительством приплел. А про «царей» сказал в точку, они к бабам равнодушны. У них на уме одни олимпиады, говорят, спят с клюшкой, как будто других забот в стране нет. В столице свои законы, пилят бюджет, аж руки в мозолях им нищий народ по барабану. Ладно, бог с ними, убогими, я по делу звоню. Фёдырыч, тут вот какое дело, не поверишь, сегодня замочили председателя областного суда и прямо на свадьбе! Я только что вернулся с места преступления в свои апартаменты, сижу за столом репу чешу и не знаю, с какого конца подступиться. Фээсбэшники как обычно табором понаехали, все следы копытами затоптали. Чувствую, убийство судьи пахнет глухарем, – пауза. – Чё молчишь?
– Тебя слушаю, я же не тибетский монах не умею читать чужие мысли. И почему сразу висяк? Судью что инопланетяне подстрелили из мелкашки, улетели и не оставили следов?! Ты поподробнее мне разжуй, может, твой рассказ включу в сюжет своего романа, как раз кропаю детектив, тоже репу чешу, не знаю, куда двигать главного героя.
– А жевать пока нечего, судья выдал замуж единственную дочь за сына бизнесмена, точнее выдавал. У него на свадьбе нашелся «доброжелатель» – то ли в шутку, то ли всерьез в фужер с шампанским сыпанул какую-то мудреную отраву. С врачом я уже побеседовал, предварительно поставил «диагноз», труп криминальный. У судьи пена ртом пошла, а сердечным приступом тут и не пахнет. Для уточнения диагноза привел в пример старинный фильм «Чисто английское убийство», где одна шустрая миссис отравила молодого лорда цианистым калием за новогодним столом. Ситуация с судьей идентичная, видать, убийца кина насмотрелся. Во все времена миром правят деньги, с этой истиной не поспоришь. Судмедэксперт поработает с трупом, тогда будет ясна причина смерти. Может, отравили полонием, сейчас в интернете, что только не продают, плати только бабки. Фээсбэшники для вида перед глазами покрутились и встали на лыжи, пожелав нам удачи. Ты же их гнилую натуру знаешь, где преступление пахнет глухарем, сразу говорят, не видят политики. А сами мне дали указание к завтрашнему утру прибыть к ним с докладом. С тобой говорю и трезво понимаю: фейсы меня слушают в оба уха. В глаза не скажут, постесняются, а вот на карандаш возьмут, я ведь нарушаю закон об оперативной деятельности, делюсь информацией с посторонним человеком. Что скажешь, господин Мегрэ? – обратился к собеседнику, сравнив его с книжным героем.