– Сосед, а не пора ли вам с Дарьюшкой детишек завести? Очередь-то ваша вроде…
Дед Федор еще крепче прижал к себе жену и кивнул. Та благодарно погладила его по морщинистой руке. Ее ослепшие глаза наполнились слезами. Одинокие старухи завистливо ворчали что-то невразумительное, не смея спорить в открытую.
– Значит, решено. – Дед Хилой рубанул воздух ладонью. – Как снег ляжет, пойдете за Марреву гать. Новую Снегурку будить надо.
– Господи, – прошептала слепая Дарья. – Господи, счастье-то какое!
Осторожно, папа, там мертвец!
На вторую ночь от матраса стало нести падалью. Не то чтобы сильно, но перевернешься с боку на бок, прижмешься лицом, втянешь носом свежий запах белья, и там, под стиральным порошком, дешевым ромашковым кондиционером, летним уличным ветром и ночной прохладой, чуешь его – тошнотворный смрад разлагающейся плоти. Сначала Женька думал на Маркизу – вечно приволочет то воробья с оторванной башкой, то крысу с выпущенными кишками. Но на кровати ни шерстинки, ни перышка, ни капельки крови. Женька даже постельное белье поменял – без толку. Падалью вонял сам матрас, хоть стирай его, хоть заливай одеколоном. Это могло означать только одно:
…капля за каплей, капля за каплей, и вода переливается через край чашки…
…невесомая соломинка планирует на крепкую натруженную спину верблюда…
…еще один только сон, еще один только кошмар – и…
все страшные вещи случаются на третью ночь. Две уже прошли.
Главное – не забыть, не потерять эту мысль среди скрученных змеиными кольцами кошмаров. Главное – не растворить важное знание в утреннем пробуждении. Запомнить. Затвердить. Уберечь себя. Главное – не…
* * *
Кровать досталась Женьке на день рождения. Отец любил функциональные подарки. Кровать, хоть и б/у, но почти новая: массивная, деревянная, с вычурными спинками, ортопедическим матрасом и доставкой до квартиры. Больше, чем функциональные подарки, отец любил экономить. Женька не спорил. Старенькая тахта уже не вмещала крепкого тринадцатилетнего подростка.
Два здоровых мужика, кряхтя и потея, затаскивали кровать на четвертый этаж. Сдавленно матерясь, пропихивали ее в прихожую, а затем в Женькину спальню. Кажется, они трижды пожалели о необдуманном обещании, но бросать дело на полпути не собирались. Сами прикрутили спинки, сами уложили на место матрас. Доплати им денег – пожалуй, еще и застелили бы. Старший – широкоплечий бородач с разбойничьими черными глазами – попытался намекнуть, но куда там! Выцыганить у отца денег – все равно что пытаться отобрать у голодающего последний кусок хлеба: есть шанс остаться без пальцев.