Лабораторные у Алексея Николаевича вещь вовсе необязательная, я стараюсь делать их, чтобы заработать баллы и получить автомат. Тоже самое касается и дополнительных задач.
– Чтобы запрограммировать поведение шести фигур, не нужно уметь играть, достаточно иметь перед глазами инструкцию для чайников, – огрызнулась я.
Окунев как-то изучающе на меня посмотрел, так, словно впервые увидел.
– По вторникам и четвергам на шестой паре есть шахматный кружок. Там, правда, большинство с разрядами, но я приглашаю вас прийти попробовать. Поверьте, очень полезно для алгоритмического мышления.
Делать мне больше нечего, кроме как после пяти пар ещё идти смотреть, как ботаники всея университета фигурки по дощечке переставляют.
– А вы тоже его посещаете? – спросила Лиза, с весьма корыстным интересом.
Алексей Николаевич, кажется, уловив намерения моей подруги, хмуро кивнул. Он молодец, никогда не даёт студенткам мнимых надежд: всегда сосредоточен, только на «вы» и никакого флирта.
– Спасибо, – поблагодарила я за приглашение. – А что насчет подхода, я права?
Окунев улыбнулся, как довольный кот, урвавший банку сметаны. И было в этой улыбке что-то… сексуальное что ли. Хотя, чему я удивляюсь? Есть такие мужчины, которые всегда умеют заинтересовать, блеснуть остротой ума, разжечь интригу; так вот он как раз из таких.
– Нет, Саша, вы ошиблись, всё гораздо прозаичней. Брутфорс, он же полный перебор, пускай и модифицированный, плох временем работы и количеством используемой памяти. Но в семьдесят третьем году этот алгоритм уже работал лучше других компьютерных аналогов. Ученые пришли к единому мнению: какой смысл анализировать игрока и пытаться изобрести сложные аналитические цепи, если перебор прекрасно работает.
Дальше преподаватель принялся рассказывать про переломную игру Каспарова в девяносто седьмом, после проигрыша которого интерес к шахматам в мире сильно упал. Зато (как неожиданно!) этот самый интерес стали проявлять к игре Го, но и та спустя двадцать лет сдалась под натиском машин.
– Делай что хочешь, в эти вторник и четверг мы с тобой идем на шахматы, – прошептала Лиза.
Вот, чёрт!