Мальчик что-то промычал и запихнул в рот картошку.
– Мы же говорили с тобой об этом, ― с укором посмотрела на него Патриция. ― Нельзя мешать господину Мёрфи.
Мальчик кивнул, не глядя на неё. Из его глаз побежали слёзы. Женщина, казалось, этого не заметила.
Из-за стола поднялась девушка, глухо захлопнув книгу. Она побрела к двери. На мгновение она замерла рядом с Виктором. Мужчина вздрогнул. Он хотел что-то сказать, но не смог издать ни звука. Как будто за время ужина он разучился говорить вовсе. Девушка ушла.
Патриция молча мяла салфетку на коленях. Генри жевал хлеб, стараясь не поднимать глаз, из которых всё продолжали течь слёзы.
Полную тишину нарушил скрип стула, вслед за которым столовую покинула Моргана Стэнберри.
– Генри, тебе пора спать, ― тихо сказала Патриция, когда в коридоре стихло цоканье каблуков.
Мальчик послушно встал и убежал.
– Мы поговорим утром, ― обратилась женщина к Виктору. ― Я покажу Вам сад.
Насколько Виктор знал, именно в саду и обнаружили тело погибшего. Он хотел побывать там, как можно скорее. Ведь если удастся найти там хоть какую-то зацепку, он сможет приблизиться к разгадке и скорее покинет это место.
– Сейчас Вы пойдёте с Кортнером. Доброй ночи.
В столовой появился дворецкий.
– Я покажу комнаты, которые Вы сможете посещать с завтрашнего утра, ― сказал он. ― Следуйте за мной.
Патриция так и осталась за столом, то убирая с колен салфетку, то снова расстилая. Тёплый свет, струящийся из-под двери столовой, быстро поглотила тьма коридоров.
Виктору показали двери в ванную, в гостиную, в библиотеку и в зимний сад. Они находились на разных этажах, в совершенно разных частях поместья. Бродя по узким, петляющим коридорам, мужчина осознал, что окончательно заблудился, и потерял всякую надежду найти эти двери снова.
Сам не понял как, он оказался в своей комнате. На столе лежало незаконченное письмо, рядом горела свеча. Виктор решил, что будет лучше написать что-то утром. По утрам ему всегда легче думалось. Огонь жадно поглотил лист, столь беспечно испорченной бумаги.
Мужчина разделся и лёг. Кровать и впрямь оказалась удобной, но общая атмосфера… Он подумал об ужине. Подумал о людях, которых там встретил. Ему доводилось и раньше бывать в подобных поместьях. Работа заводила его и не в такие места. Но он не припоминал, чтобы хоть в одном из них царила столь неприветливая и мрачная тишина. Впрочем, он уже давно не работал…