В современно обставленном помещении меня встретил Сергей Игоревич, мужчина примерно пятидесяти лет. Он не стал тянуть время и сразу перешел к делу. Из разговора, точнее его монолога, стало ясно, что мне предстоит вступить в наследство недвижимостью, принадлежавшей умершей полгода назад моей троюродной бабушке по маминой линии Васильевой Лидии Илларионовне, ушедшей из жизни в возрасте девяносто двух лет. Причем вступить в наследство мне предстояло по завещанию. Недвижимость представляла собой двухкомнатную квартиру площадью девяносто квадратных метров с большой кухней, такими же ванной комнатой и прихожей в старом доме в центральном районе города Санкт-Петербург. И это было такой негаданной новостью, что я очень удивился, ведь с Лидией Илларионовной мы не виделись лет двадцать, все это время не общались даже по телефону. Ситуация была незаурядной, потому что по установленным правилам решать вопросы по поводу наследства необходимо было у нотариуса по месту жительства наследодателя. Но в данном случае не меня приглашали к нотариусу в Санкт-Петербург, а документы по наследованию были направлены конкретно Сергею Ивановичу для максимально быстрого решения вопроса с моим вступлением в наследство. К тому же он получил соответствующие устные инструкции из нотариальной палаты области. Все выглядело очень странно и необычно, даже Сергею Ивановичу, потому что оставалось неясным, кому вообще понадобилось ускорять этот процесс. Было любопытно, но я не стал вникать во всю эту казуистику, а доверился Сергею Ивановичу, которым мне было разъяснено, что троюродная бабушка завещала квартиру именно мне. На первый взгляд, было не совсем понятно, почему именно мне выпало получать недвижимое имущество по завещанию. Но в дальнейшем, ситуация прояснилась. В этом мне помог нотариус.
Сергей Игоревич объяснил мне, что Лидия Илларионовна жила совершенно одна, можно сказать, всеми забытая. Из родни у нее остались моя мать и я. Но, поскольку с мамой у нее сложились натянутые отношения, и они не виделись примерно двадцать лет, то оставался я. Казалось бы, я тоже не одаривал ее особым вниманием, и сам на протяжении всех этих двадцати лет не вспоминал о ее существовании. Однако, как оказалось, этот человек, доживавший старость в глухом и беспросветном одиночестве, помнил обо мне, не забыл о том случае, когда, будучи подростком, я две недели ухаживал за ней после того, как приключился несчастный случай, во время которого она упала в строительный котлован и сломала обе ноги. Ухаживал я по просьбе мамы, пребывавшей в это время в служебной командировке, которая не могла помочь лично. Мы были в той самой квартире, владельцем которой мне предстояло стать, расположенной на втором этаже пятиэтажного здания на улице Моховой, дом двадцать два.