– Было так больно…
– Сегодня останемся тут, я обследую тебя полностью. Если все нормально – завтра отвезу домой. Все хорошо…
* * *
Но домой меня никто не отвез.
Боль вернулась ночью, потом днем… и стала обычным явлением уже через пару суток. И, хоть никаких отклонений у меня не находилось, тело почему-то отторгало ребенка. Вскоре капельницы вместо завтрака и ужина вошли в привычку. Запах антисептиков и лекарств заменил воздух, а самым любимым временем стали обычные прогулки по парку вокруг. Теплый сентябрь ни одним намеком не выдал свою причастность к осеннему времени, вокруг все также зеленело и трещало на разные голоса, будто зимы в этом году никто не ждал.
Джастис жил в больнице вместе со мной. Катал меня, как инвалида, в кресле-каталке, развлекал и старался скрасить пребывание в неизвестности.
– Ты же с кем-то встречался, – напомнила я однажды утром, когда мы завтракали в моем любимом месте – на скале под кряжистой елью.
– Встречался, – рассеянно кивнул он, нарезая колбасу.
– Я хочу тебя уволить…
– Ты меня не нанимала, чтобы увольнять, – даже не дрогнул он. – Бери бутерброд и ешь.
– Я серьезно. Ты тратишь время…
– Я не трачу время. Не тебе это решать.
– Что важного во мне? Я неудачница.
– Не пори чушь, – удостоил серьезного взгляда. – Ты держишься молодцом.
– Знаешь, чего испугалась, когда заболело сильно? Что я умру. Не ребенок, я…
– И что тут такого? Обычный инстинкт самосохранения.
Я сжала губы в нитку, тяжело дыша.
– Лали, у всех беременность проходит по-разному. Но большинству есть, ради чего страдать – есть мужчина, муж или семья, которая поддержит, что бы ни случилось. Ты же страдаешь ради невинного ребенка, не желая быть связанной с теми зверствами, свидетельницей которых ты стала. Но у тебя есть и своя жизнь. И она не менее ценна, чем жизнь ребенка. Вы оба важны. И для меня – тоже.
Я с трудом расправила спину, чтобы вдохнуть, потому что после таких слов хотелось съежиться еще сильнее.
– Ты – свободный, красавчик… – прошептала упрямо. – Тебе нечего делать рядом со мной. Это уже вышло за всякие рамки…
– Как это нечего? Ты в курсе, что только к тебе прилагается настоящая вареная колбаса на завтрак?
Я прыснула.
– Вика мне ее просто так никогда не выдаст. – И он взялся за термос. – Такая только в Аджуне для больных делается.