– Что они с тобой сделали, Танечка?
– Кто?
– В Питере твоем, в милиции. Ты реагируешь не нормально, плачешь второй день. Ну хочешь заявим, что сумку отобрал, накажем их?
– Нет, Витя
– Ну, приди в себя, ну что ж такое, может врачу показаться?
– Нет, Витя, я справлюсь. Ты, чего не спишь? Спи.
Я оценила его смелость, заявить в милицию, на милиционеров. Ему жаль меня, что я в таком состоянии. И мы первый раз, любовно обнимались, я целовала его. Этот случай сблизил нас.
Глава 15. Немного философии и моря.
Может я изменилась, или муж постарался, но жизнь налаживалась.
С нелюбимой работой смирилась, разве мечты покоя не давали. Институт, например. Тогда не было платных учебных заведений, а поступить сложно. Абы куда, смысла нет, не диплом нужен был, а что-то такое возвышенное, и, обещания, данные в детстве отцу.
– Который выпивал? – упрекал Виктор, он не поддерживал мои мечты.
– Да, выпивал. И, возможно что-то пропивал, не мог дать материально.
– А того, кто кормил, и не пропивал, ты не ценишь, Таня.
– Да, не ценю того, кто работает, кормит, но кроет матом, оскорбляет, не понимает. Так получилось, Вить.
– А что дал тебе пьющий отец?
– Важные слова, Витя. И при мне не ругался, а когда напивался, то говорил одно и тоже "Не надо из-за дураков топиться, дочь"
– А ты топиться собиралась? Не знал. По тебе тоже, дурка плачет, так мы – два сапога пара, Тань?
– Это в детстве, когда отчим, выкинул моего щенка. Я тогда приехала к отцу на речку, и хотела утопиться. «Не надо, дочь, из-за дураков топиться. У них ума нет, а ума нет, считай калеки"
И всегда в конце добавлял так «Сказал отец!»
– Отец это помнил долго, я уже подросла, и все повторял, когда выпьет. Они помогали, его слова. Когда отчим матом крыл, я решила, никогда такая не буду. А сама пряталась под кровать. Однажды, уже дылда здоровая, полезла под кровать, когда они орали.
Но не вместилась, и хотела заплакать, а вспомнила слова отца "ума нет, считай калеки", и рассмеялась. Всегда сомневалась, таков ли человек плох, если выпивает? И порядочен ли, если работает и не пьет? А, когда говорят о ком-то плохо, врут.
– Какая ты странная, даже тревожно.
Я понимала его тревоги, он хотел воспитать меня, под себя. Сделать, как ему нужно. Но я не ведомая, и этим огорчала мужа. Может детские травмы сделали так: почти тихая, мягкая, не дерзила, лепи из меня что хочешь. Но вот бесполезно. И мы трудно притирались друг к другу. Мне ничего невозможно навязать, ничего вообще.