– Во-первых, не из-за моих зубов, а-а…
-Всё, заткнись! – оборвал её Дима, как это обычно делал Василий. Я её переодел в пижамку, думал, ты оценишь, фурия! А ты опять нарываешься, посмотри, на кого ты стала похожа!
Ты плов сварила, я кушать хочу! Пойдём, накорми меня.
– Ты сам в состоянии себе положить, я пошла в душ.
Дима отправился на кухню, а Маша в ванную комнату.
Она подошла к зеркалу и поймала себя на том, что её брови сдвинуты у переносицы, отпечаток недовольства её жизнью нарисован у неё на лице. Когда в последний раз она улыбалась? Когда искренне радовалась чему-нибудь? Когда в последний раз встречалась со своими подругами? Маша пришла к выводу, что в чём-то он, конечно, прав. Я скрипучая пилорама, мне трудно угодить. Кому будет приятно жить с человеком, который живёт, не радуясь жизни, не радуясь просто тому, что он жив и здоров и живы и здоровы люди, которые рядом с ним?
Ей очень захотелось изменить свою жизнь, но желание и светлая мысль посетили её голову лишь на минуту.
Поздней ночью в полной темноте Дима молча, как это обычно делал Василий, исполнил свой супружеский долг и завалился набок спать.
Вернее, не спать, а думать. Его беспокоило предстоящее выполнение задания. Ему предстояло убить человека, этого он никогда не делал. Убить не в бою, не защищая родину, а просто так.
Утро, как обычно, наступило раньше, чем его ждали. Спать хотелось всем, но ещё больше кушать, поэтому все собирались и дружно шли на работу.
На улице Дима остановился рядом с машиной, чтобы завязать шнурки, и почувствовал, как мальчик лет тринадцати положил ему что-то в карман.
Дима сделал вид, что ищет ключи в большом кармане из-под куртки, умело, тремя пальцами развернул записку и прочитал « Ровно в семь у заправки».
Записка была мягкой, на ощупь она напоминала жевательную резинку. Дима слышал о такой бумаге, он уверенно смял её в круг и положил в рот. Записка на вкус была клубничной и очень понравилась Диме.
«Интересно, опять женщина? – думал он, садясь в машину.
Ну один раз меня так и отравят, когда я стану не нужен, в следующий раз помну и выкину, всё равно прочитать её уже никто не сможет».
Сидя на работе, Дима думал о людях, окружавших его, как можно изо дня в день делать одно и тоже? Из года в год сидеть по девять часов в одном и том же кабинете и делать монотонно одну и ту же работу, три- максимум четыре действия? И неважно, что на секретном заводе хорошо платят. Жизнь проходит мимо неинтересно, одни и те же люди, одни и те же лица, даже стены из года в год выбелены в один и тот же цвет.