– Не нравишься ты мне, – тихо сказал он, словно боясь, что нас услышит преподаватель.
– Ну тогда это твои проблемы, а не мои! – Снова весело подметил я.
– А вот девчонка моя, кажется, на тебя глаз положила! – Он указал пальцем на кого-то и я, развернув голову, понял, что он указывает на Лору.
– А вот это уже ее проблемы! – Сразу заметил я, и тут же добавил. – Она не в моем вкусе.
– Ну да, тебя же интересуют девушки постарше, – заметил он с неприятной улыбкой на лице. И я, сообразив, что тот, скорее всего, видел меня где-то с мамой, ничего не стал отвечать.
– Ходят слухи, что тебя исключили из старой школы. Так?
Я продолжал молча смотреть на одноклассника, который все никак не унимался:
– За что тебя исключили? – Снова спросил он. – К училке что ли подкатывал? – Ребята рядом с ним заржали.
– Не угадал, – ответил я. – Из-за драки. Побил одного мажора, который доставал меня вопросами по поводу моего предыдущего исключения. Видишь ли, оно у меня уже не первое.
Смех смолк, ребята прикидывали, стоит ли цеплять меня дальше, но тут вмешался физрук:
– Чего расселись? А ну, марш на дорожки.
И наша стычка прекратилась, даже не успев перерасти во что-то большее. Но я знал, что это еще не конец.
Шок от знакомства с мамой у Ноа быстро прошел, и мы почти каждый день спокойно делали домашнее задание у меня. Как-то раз он отложил книгу и спросил:
– Лео, ты, конечно, прости, но Николь точно твоя мать? Во сколько она тебя родила?
Я засмеялся:
– А я уже подумал, что ты не задашь мне эти вопросы! – А потом добавил, видя растерянность на его лице. – Поверь, все мои друзья задают мне этот вопрос. Маме было 17, когда я у нее родился.
– А твой отец? – Тут же задал он свой следующий вопрос.
– Я его не знал, – ответил я, как ни в чем не бывало, продолжая делать записи в тетрадь, но у меня все сжалось внутри. – Мы с мамой всю жизнь только вдвоем.
– Как? Ни бабушек, ни дедушек? – В замешательстве спросил Ноа.
– Неа. – Отрицательно покачал головой я. – Мама всегда рассказывала только о своем папе, но он умер, когда ей было 12 лет. Мы иногда ездим к нему на могилу.
– Как-то странно… – задумчиво протянул он. – Неужели тебе не хотелось никогда ничего разузнать?
Я отложил книгу:
– Хотелось, но это практически нереально… Мы столько раз переезжали.
– За что тебя исключили? – Ноа задал свой следующий вопрос, который так его волновал.