– … да, тебе я верю, —наконец разобрала она слова.
– Ты оставишь меня с ним? – спросила Ната внезапно осипшим голосом.
Лицо Кейлин осветила мимолётная печальная улыбка.
– Всё так же застенчива, – сказала она и потрепала пушистые огненные кудри Наты, а после взяла её ладонь и вложила в дрожащие пальцы связку ключей.
– Разберёшься, – прошептала она, склонившись к самому уху гостьи, губы её неприятно мазнули по хрящику.
Кейлин быстро отстранилась и прошла к двери. Однако у самого выхода остановилась, закрепила на стене факел и, помедлив секунду, бросила через плечо:
– Только не убивай его. Я к нему, – Кейлин усмехнулась, – привязалась.
Дверь за спиной Кейлин глухо стукнула, заставив Нату вздрогнуть. Чтобы успокоиться, ведьма прикрыла глаза и прислушалась к темноте. Собственное сердце стучало глухо, как обтянутые войлоком копыта коня в рейде. Сердце пленника рядом и вовсе было едва слышным.
Стены. «Толщиной не меньше ярда», – отметила Ната. Инстинктивно погрузила руку в рукав и коснулась маленького конвертика, пришитого к блузке изнутри. Глубоко вдохнула, заставляя себя расцепить пальцы. «Рано», – сказала сама себе, понимая, что использовать иту сейчас – значит выдать себя и перед Кейлин, и перед пленником. Открыла глаза и ещё раз посмотрела на мага. Тот сидел, изо всех сил вытянув шею, вслушивался в движения гостьи.
– Не бойся, – тихо произнесла Ната.
Конечно, это не помогло. Зато теперь она рассмотрела пленника. Его длинные волосы давно потеряли цвет. Перепачкались и свалялись. Была здесь и кровь, и что-то ещё, более отвратительное. Изуродованное лицо невозможно узнать, хотя Ната и помнила портреты всех отступников лучше, чем имена своих предков. Ната приблизилась и присела напротив. Протянула руку и осторожно коснулась краешка одежды. Тело Одарённого напряглось. Натянулось, как тетива лука перед выстрелом. Ната не знала, хотел ли узник броситься прочь или в атаку – ошейник не позволил бы сделать ни того, ни другого.
– Как мне тебя называть? – спросила ведьма, тщательно контролируя голос. Она была бы не прочь сейчас уйти в транс, но сделать это вот так, сразу после прошлого сеанса, не могла.
Губы узника скривились в усмешке, краешки едва подживших ран разошлись, выпуская наружу капельки крови. Он издал нечленораздельный хрип, но не более того. Внезапная догадка холодком отозвалась в позвоночнике Наты.