Командор, Жак Ив Кусто, прокладывал в Книге судеб оптимальный маршрут к восточному побережью острова Кинг-Джордж, на российских картах имеющего второе название – Ватерлоо.
А что мне было прописано в Книге судеб? Этого никто не узнает, в том числе и я. Поскольку прочитать её нам не дано. Следовал ли я указаниям судьбы, трудно сказать. Но судьба точно вручила мне в руки перо, чтобы описать то, что попадалось на моём пути. В этом я не сомневаюсь.
Именины на леднике
Рассказ полярника Вити Никитина
У Вити Боярского был день рождения. Кто его знал тогда, кроме родителей, жены и сотоварищей? Уже потом, спустя полтора десятка лет, когда он пересечёт на лыжах всю Антарктиду, о нём начнут говорить в полярных кругах и за их пределами. Дальнейшие его «похождения» не вписываются в мышление обывателя: многократные походы к Северному полюсу, пересечение Ледовитого океана с востока на запад и пр. и пр. и пр.
16 сентября 1976 года 26-й день рождения Вити Боярского мы отмечали на буровой, стоящей на шельфовом леднике Земли Королевы Мод, в сорока километрах от советской антарктической станции «Новолазаревская».
По этому случаю наш геофизик Володя Степанов сделал фирменные пельмени и торт. Развели спирт. Вечером после буровых работ все собрались в командирском балке[3] за праздничным столом. Посидели, попели песни под гитару. Начальник нашей станции Лев Иванович по радио поздравил именинника. За стенами балка метель-пурга, пустыня великая ледяная, а здесь свет, друзья, гитарный перезвон, разговоры, еда, тепло, и становится по-настоящему радостно и торжественно, спокойно и легко на душе. Такого чувства нигде больше не испытаешь.
Но вот пора расходиться, завтра утром опять бурение ледяного шельфа, надо выспаться. Два Володи остаются в своём командирском балке, а мы – два Вити – надеваем каэшки[4], накидываем капюшоны, застёгиваемся поплотней и – в пургу, которая к этому времени разыгралась не на шутку. До нашего балка всего-то метров двадцать будет, но метёт крепко.
Спрыгнули мы на шельф из командирского балка, как десантники с самолёта в слепом прыжке. Лететь, правда, пришлось не больше метра. Однако ничего не видать – сплошной трам-тарарам. Снег и ветер, и больше ничего. Взяли направление на наш балок и пошли в связке, держась друг за друга: именинник впереди, я сзади.