. «Нанси выводит это свойство из онтологии события, само бытие сообщества делает имманентность или тотальность невозможной»
[75]. Ж.-Л. Нанси называет способность сингулярностей к коммуникациям «открытостью связи несвязности». Как результат, сингулярные субъекты достигают обращенности друг к другу
[76]. «То, что имеется в виду под названием «неожиданность» («surprise»), не является только атрибутом, качеством или свойством события, но самим событием, его бытием и его сущностью.
[77] «Наступление истинного как реального – содержание понятия – дисквалифицирует событие – простую повествовательную репрезентацию»
[78]. В результате Нанси приходит к выводу, что событийность всегда результат внезапности, который происходит в мышлении наблюдателя
[79]. Анализируя этот тезис Нанси, можно утверждать, что одно и то же изменение в любой системе может одновременно быть событием и не быть им.
Сингулярную действительность в терминах посмодернистской философии можно представить как хаосмос, которому присуща своя мультилогика, отличная от аристотелевской логики, и в котором существуют правила конструирования, реконструкции и деконструкции событий. Это самоуправляющийся хаос, «порядок внутри беспорядка»[80].
Согласно А. Бадью[81], понятие «матема» тождественно событию, которое есть путь, ведущий от Г. Кантора к П. Коэну (математики, работавшие над созданием и развитием «теории множеств»). Рациональная мысль о бытии освобождается от верховенства языка. Только при учете существования произвольных множественностей, не ограниченных свойствами языка, мы можем приблизиться к истине. Поэтому не бывает знания истины, существует лишь производство истин. Истина, продуманная математически, является родовой и избегает всякого точного обозначения. Она избыточна по отношению к тому, что производит различение. Поскольку не поддается осмыслению количество соотношений между элементами бесконечного множества и количеством самих элементов. Это соотношение, согласно теореме Кантора, не представляет возможности установить какую-либо меру. Тогда любую истину можно рассматривать как прикрепленное неопределенным образом к событию бесконечное производство, которое невозможно свести к установленным знаниям, поскольку оно определяется деятельностью тех, кто пребывает в пределах этого событию. Таким образом, событие – событие в родовой множественности как бытия-в-истине множественного, т. е. как истины бытия как такового.