После снова вахта. И не факт, что дневная.
«– Вчера я отстоял собаку, – не без гордости заявил юнга.
– Собаку? – спросил Лермонтов с недоумением. – Прости, пожалуйста, но что это значит? Никаких собак на судне я не встречал…»
Миша, рассмеявшись, объяснил, что собакой у моряков называется вахта с полуночи до четырех часов утра. Лермонтов понял и продолжил расспросы…
Надо же. Среди гардемаринов, оказывается, тоже есть своя градация по типу «выдающиеся и посредственные». Оценивая прилежание, способности и рвение, воспитанников Морского корпуса разделяли на «теористов» и «астрономистов». Первым преподавали высший анализ, астрономию, теоретическую механику и теорию кораблестроения. Вторым – только навигацию и необходимые сведения по морской астрономии для кораблевождения.
Среди «теористов» выделялась своя аристократия. Лучшим из них присуждался почетный титул «зейман»[29]. Из таких выходили знаменитые адмиралы, капитаны, кругосветники и хорошие гидрографы. Что до «астрономистов», то и они не безнадежны. Но «астрономистом» Миша становиться не намерен – только «теористом» и только «зейманом». А там, глядишь, станет он двукомпанейцем, научившись точно определять широту и долготу, бегать по палубе во время шторма, следить за курсом, вычислять скорость корабля, измерять быстроту течения, иногда деликатно поправляя вахтенных мичманов. Или кого повыше из тех, с кем Лермонтову и предстояло познакомиться во время ужина. И он познакомился.
Всего за какой-то вечер Лермонтов успел досконально узнать всех, кто собирался в кают-компании, а значит, узнал их и я. Начну с «главного босса». Прошу любить и жаловать – начальник экспедиции адмирал (и граф по совместительству) Ефимий Васильевич Путятин. Солидный такой, со вздернутыми усами сухощавый дядька под сорок. Не только боевой моряк-черноморец и один из «учеников» Лазарева, но и, как оказалось, ученик уже другого учителя – политического долгожителя Нессельроде[30]. С дипломатией тоже на «ты». Не так давно на юге Каспия не только ликвидировал туркменских разбойников, наводивших панику на русских рыбопромышленников и персидских купцов, но и добился разграничения водных пространств для рыбной ловли, принудил персидское правительство отказаться от ограничений против русской торговли. С туркменами персов тоже примирил, а еще основал в Атсрабаде русскую военную станцию, организовал постоянное пароходное сообщение между Астраханью, Кавказом и Персией. Ныне назначен руководить этой полудипломатической, полувоенной, полуразведывательной экспедицией, направляющейся из северного Петербурга в восточные порты Китая и Японии.