Зимние сны - страница 12

Шрифт

Интервал

как же я тебя покину?

Девяносто их и девять —

как же мне в тебя не верить?

Хоть веков минуло двадцать,

как же мне с тобой расстаться?

То же море, тот же ветер,

что же ты меня не встретил?

Не дождался что ж меня ты?

Хитрость древнего менялы

подарила эту встречу.

Загораюсь, не перечу

воле древнего светила,

что огнём нас охватило.

Лето. Солнечный экватор.

Митридат Шестой Евпатор.

Иерусалим

На губах остатки шоколада…

Солнце раскалило добела

розовые камни колоннады,

рвущиеся в небо купола.

С головою никакого слада,

кажется, что век я здесь жила.

Старый город, большего не надо

счастья, чем сгореть с тобой дотла.

Словно детское воспоминанье,

оживает древнее преданье

и тотчас становится – своим.

Как бы далеко я ни умчалась,

навсегда душа с тобой осталась,

сердце мира – Иерусалим!

«Никогда среди вечных холмов…»

Холмы forever…
Г. Я.

Никогда среди вечных холмов

не дождётся Иуда прощенья,

и продлится броженье умов:

воскрешение – не возвращенье.

Снова точно в назначенный срок

разгорается точка востока.

Так ли ты в небесах одинок,

как я здесь – на земле одинока?

Невозобновляемый ресурс

Чем же пахнет осенью так сладко?

Не понять, да и не в этом суть,

просто за кладбищенской оградкой

хочется на лавочке заснуть.

Сколько ни заглядывай украдкой,

сколько ни загадывай тайком,

жизнь течёт своим простым порядком —

сладким, словно в детстве, молоком.

Время и пространство это просто —

их от колыбели до погоста

преодолевать, известен курс.

Жаль, что бесконечна лишь дорога,

времени отпущено немного —

невозобновляемый ресурс.

Окна в сад

За этот чад,
За этот бред
Пошли мне сад
На старость лет.
М. Ц.

Живут во мне, тревожат, голосят,

как счастие, что так и не случилось,

сирень, закат и домик – окна в сад —

мне так и не подаренная милость.

Не дальних стран пески или моря,

мне нынче, как и годы раньше, снилось —

заросший сад и три окошка в ряд —

мне так и не подаренная милость.

Мелькают годы, страны, города,

и знаю – уж не будет никогда

О! – даже и не света, а покоя,

когда над головою – небеса,

и радуются птичьи голоса,

и окна в сад, и я опять с тобою.

Не от мира сего

Г. Я.

Он никогда в стихах не торопился,

он знал, что у него в запасе вечность.

Он знал, что звук и слово так же важны,

как мысль и чувство.

К жизни относился

с неистощимым жадным интересом,

какой бывает только у ребёнка,

и чуда ждал всегда и ото всех.

Жаль, что чудес на свете не бывает…

Следующая страница