благо, что верная рядом жена:
вовремя весть сообщила она.
Весть не благую, печальную весть:
так обстоятельства нужно учесть,
ибо на все и веков испокон
можно смотреть с двух различных сторон.
То есть остаться лежать-умирать
(мук многолетних зато избежать)
или себя предоставить врачам
(с риском остаться живым пополам).
Ясно, что только второй вариант
выберет наша семья-фигурант —
и на взметнувшийся к звездам звонок
с красным крестом прилетел «воронок».
Здравствуй, старик! на носилках его
спешно увозит от мира сего
в чрево машины, как в темный туннель,
дружная двух санитаров артель.
В то время как в измеренье ином —
схожем отчасти для смертных со сном —
стал проступать, дополняя портрет,
скрытый, но, может быть, главный сюжет.
Ангел-хранитель, свершая дозор,
с ангелом смерти вступает здесь в спор:
просит он, чтобы убийственный чин
дал ему сделать последний почин.
Ангел-хранитель, всегда начеку,
должен он жизнь сохранить старику:
это его как бы жизненный долг,
дело другое, в том будет ли толк.
Ангел же смерти преследует цель
старческую поменять канитель —
правда, на что? для нас тайна пока:
но уж на лучшее наверняка.
Первый прозрачен и кроток на вид,
свет от него никого не слепит, —
если ж на свет от второго смотреть,
сразу в глазах начинает темнеть.
Впрочем, коллеги из дальних миров
зрели на сцену из сказанных слов,
видя пространство машины, как мы
видим ладонь, если рядом нет тьмы.
Спор был у них (догадаться легко):
нужно ль в игольное двигать ушко —
напрочь от жизни – того старика,
или вернуть его к жизни пока.
Есть адвокат, но и есть прокурор:
перед судом происходит их спор, —
вот только суд, отстранившись от дел,
им все дела разрешать повелел.
Ангел-хранитель сказал, что старик
смысл своей жизни еще не постиг:
крепкий орешек он был – посему
приступ сердечный поможет ему.
Ангелу смерти такой аргумент
как богачу завалявшийся цент:
плакать ему иль смеяться над ним —
сравнивать можно ль с рекою Гольфстрим?
Крутит он пальцем на месте виска:
«Не понимаю я вас ни фига —
новая жизнь старика того ждет:
с этой в сравненье она не идет.
Кроме того, из последних он сил
слезно прощенье за все попросил —
с адскими муками наедине:
сколько любви недодал он жене!
В общем, во всей прежней жизни и час
не был и близко хорош, как сейчас,
этот несчастный, счастливый старик —
право, я вижу в нем ангельский лик.