Комиссар - страница 9

Саша встала, подошла к окну. Должно было уже стемнеть, но белая ночь наполнила Екатерининский канал лишь мутными сумерками. Куцые обрезанные деревца беспомощно тянули прутики к небу. А ведь в Белостоке сейчас зреют сливы, и звезды восходят крупные, как грецкие орехи.

Саша приняла решение.

– Вам вовсе не нужно просить меня остаться. Я просто останусь с вами, безо всяких просьб.

Со своим начальником и другом Моисеем Соломоновичем Урицким Саша не могла прийти к согласию только по одному вопросу. Урицкий не одобрял увлечения месмеризмом, хоть и не мог определиться, считать его чересчур опасной и малоизученной практикой или банальным шарлатанством. Саша же сама наблюдала, как месмеристы излечивают больных или, по меньшей мере, облегчают их состояние. Ее, однако, интересовал не медицинский аспект, а возможность воздействия на людей. На допросах она применяла месмерическую сонастройку, чтоб почувствовать состояние подследственного. Иногда удавалось чуть подтолкнуть человека к тому, что он и так был уже готов сделать – помочь переступить через слабеющие запреты. Пока у Саши не получалось гипнозом заставлять людей делать то, чего они на самом деле не хотели. Но она верила, что возможно обрести полную власть над сознанием другого человека, надо только практиковаться.

Говорили еще, будто через месмерическую связь можно вернуть умирающего к жизни. Этого Саша никогда не практиковала, но ей давно хотелось. Проводить опыты на людях, которых она убивала по работе, ей представлялось неэтичным. А вот Щербатов… если она уйдет сейчас – ее работа чекиста была здесь закончена – он просто умрет в одиночестве. Что плохого выйдет, если она получит наконец тот опыт, о котором мечтала? Заодно, возможно, спасет жизнь этому ненужному революции, но такому интересному человеку. Щербатов нравился Саше, в нем было какое-то благородство – хотя как большевичка она не должна была употреблять это слово в положительном значении.

Щербатов пока оставался в сознании, и это явно давалось ему с трудом. Похоже, если он сейчас заснет, то уже не проснется.

Саша села на пол у изголовья больного. Попробовала поймать ритм его поверхностного, лихорадочного дыхания.

– Я вижу, вам хуже, Андрей Евгеньевич. И совсем скоро сделается еще хуже. Но это хорошо. Это значит, вы входите в кризис, и быстро входите. Болезнь не успела вас слишком уж измотать. Скоро вам понадобятся все силы, какие у вас есть. Просто для того, чтоб оставаться в сознании. Вы все еще держитесь. И вы сможете держаться дальше. Не засыпайте сейчас. Оставайтесь со мной. Слушайте мой голос. Помните: пока вы слышите мой голос – вы живы.