– А вы Марину отпустите с нами сегодня?
– Анфиса!
– С кем с вами?
– С Борей, например, – наимилейше улыбнулась, пытаясь задобрить бабулю.
– Опять гулянки? Не нравится мне это.
– Бабулечка, – хмурюсь, закинув ногу на ногу, – не ворчи. Тебе ничего не нравится.
– Я не ворчу. За тебя же переживаю.
– Ну мы же хорошие девочки, вы же знаете.
– Знаю я, знаю. А по поводу вечера надо подумать…
– Пошли, Анфиса, – хватаю подругу за руку, раздражаясь из-за бабушкиных слов.
Я не хочу ее расстраивать, но и отпрашиваться на погулять в восемнадцать лет меня тоже не совсем устраивает.
– Куда пошла? Есть сейчас будем, – грозно кричит вдогонку бабушка.
– Мы в комнату, – закрываю дверь, падая на подушку рядом с телефоном.
– Блин, ну она же отпустит?
– Не знаю. Да и какая разница?
– Марина! Как – какая разница? Ты моя подруга, ты мне нужна, а как же группа поддержки?
– Ну если только…
– Ты что, совсем не рада Сашкиному возвращению? Вы же все детство дружили.
– Дружили, дружили. Очень рада, – отворачиваюсь.
Какая-то я сегодня нервная, чересчур нервная. Анфи это чувствует, а потому быстренько собирается слинять.
– Так, я домой, мне срочно нужно сделать прическу и маникюр. Ты ко мне забежишь?
– Не знаю. Борю подожду, обещал приехать.
– Он все еще на даче?
– Да, маман припахала его по уши.
– Тогда тем более ко мне приходи, вместе веселее ждать, и у меня у мамки вино домашнее припрятано.
Анфиса подмигнула и, подпрыгнув с пола, провела ладонями по своей талии, покрутившись перед трюмо.
– Я подумаю.
За дверью послышался недовольный голос бабули.
– Все, мне пора, приходи!
– Ладно.
Выпроводив Мартынову, иду обратно на кухню.
– Ты полы вымыла?
– Конечно, – отвечаю, вытеснив ее от плиты и помешав кашу железной ложечкой.
– Отец обещал приехать завтра.
– С этой своей?
– Марина, ты знаешь…
– Я знаю, просто не могу с этим свыкнуться.
– Он еще не старый мужик, ему нужно жить дальше.
– Я все понимаю, бабушка. Все понимаю.
Со смерти матери прошло чуть меньше двух лет, а отец уже нашел себе новую пассию. Елена, врач-онколог, они познакомились при еще живой маме, и иногда мне кажется, что их шашни начались еще тогда. Не могу об этом думать, стискиваю пальцы в кулаки. Отец тяжело перенес смерть мамы. Не знаю, кто для него эта женщина, носовой платок, жилетка, или он действительно что-то к ней чувствует…