Обмотавшись полотенцем, сушу голову, стоя перед зеркалом, завиваюсь, надеваю короткое васильковое платье, игнорируя бюстгальтер, туфли на высоком каблуке, и, перекинув ремешок сумки через плечо, выскальзываю на площадку. Папа как раз поднимается по лестнице. На лице недоумение.
–Ты куда?
– Гулять.
– А Сашка где?
–Не знаю, – пожимаю плечами, широко улыбаясь.
После произошедшего во мне словно что-то перещелкнуло. Раньше я жила с болью и сожалениями, но сегодня наглядно поняла, какой же была дурой. Жалела, и ведь в первую очередь не себя… его. В глубине души я так за него боялась, переживала, любила… а сейчас, сейчас он словно открыл мне глаза, позволил взглянуть на все под другим углом, вновь вернул мне мою ненависть, а за ней пришло и безразличие.
Забежав в автобус, крепко сжимаю поручень, наблюдая за мелькающими городскими пейзажами, в метро сижу с закрытыми глазами, пытаясь вышвырнуть из головы произошедшее, как жаль, что это не так просто. Абсолютно не просто.
У кафе замедляю шаг, замечая Константина издалека. Надеваю на лицо улыбку, подкрасив губы и взглянув на свое отражение в окне, подхожу ближе.
– Здравствуйте, – останавливаюсь ровно за его спиной.
–Марина, шикарно выглядите.
Мужчина оборачивается, поднимаясь на ноги.
– Спасибо.
–Это… это вам, – протягивает букет из пяти алых розочек.
Вдыхаю цветочный аромат и присаживаюсь на отодвинутый для меня Константином стул.
–Я так рад, что вы позвонили.
– Может быть, на «ты»?
– Конечно, – улыбается, принимая из моих рук цветы и ставя те в принесенную официантом вазочку.
– Значит, ты моряк? – делаю глоток апельсинового сока. Капитан-лейтенант, – салютует мне аналогично наполненным стаканом.
Доронин.
– Саня, хорош бухать!
Знакомый голос, еле доносящийся через марево отчаяния и литры алкоголя. Разлепляю глаза, озираясь. В кабинете темно, плотно задернутые шторы не пропускают дневной свет, на столе пепельница с тлеющей сигаретой, дымок которой вьется в воздухе под тускло горящей лампой. По правую руку початая бутылка водки. Упираюсь ладонями в ручки кресла, откидываясь на высокую кожаную спинку, чувствуя тошноту.
– Слушай, завязывай, – Марат садится на край стола, отгребая в сторону бумаги, те валятся на пол с нервирующим шумом.
–Тихо ты, – прищуриваюсь, сводя брови.
– Завтра встреча с банкиром, а ты на ногах не стоишь. Мне, что ли, туда ехать?