Я не знала, что ей ответить, поэтому продолжала оставаться в молчании.
– Говори же!
– Вы знаете, г-жа почему мне всё равно. Вы разлучили меня с моей сестрой.
Г-жа позвонила в колокольчик, вошла служанка.
– Принеси нам чая.
Наша беседа была продолжена уже за чаем.
– Я хочу, чтобы ты танцевала на празднике богини Гуань-Инь, – произнесла хозяйка притона, – и ты будешь изображать саму богиню Гуань-Инь.
Она посмотрела на мою реакцию, я долго собиралась с мыслями. Мой ум пребывал в смятении
– Но….Мэзуми будет играть роль Гуань-Инь, – возразила я, – она всегда изображала богиню на предыдущих праздниках. Она – звезда Вашего заведения.
– Звёзды зажигаются и гаснут, – философски заметила г-жа Наоми.
– Однажды и я вот так же погасну, и все забудут обо мне.
Впервые за всё время моего пребывания в заведении я заметила слёзы на лице г-жи.
– Знаешь, однажды я, оказавшись сиротой, была брошена на произвол судьбы; мои родители погибли, уличённые в заговоре против прежнего императора. Меня продали в рабство, я была обесчещена в очень юном возрасте, и все мои родственники брезгливо открещивались от меня, они меня презирали. Но однажды судьба улыбнулась мне – прежняя хозяйка заведения умерла, и я вышла замуж за одного из очень богатых свих клиентов, который выкупил это заведение, заплатив большой налог. Так я стала его хозяйкой.
– И где же Ваш муж, г-жа?
– Он умер, потому что был стар и немощен. Я была лишена любви, чести, мир отверг меня, и сейчас я сама мщу этому ничтожному миру, который когда-то отверг меня.
– И Вы смирились с этим, г-жа Наоми?
Она замолчала и как будто бы ушла в себя, её взгляд затуманился. На мгновенье я вдруг представила себе г-жу Наоми совсем ещё юной, когда она впервые попала в этот ужасный притон и не смирилась. Она не смирилась, но предпочла мстить; я же не хотела этого, в моей душе, внутри моего сердца жило человеколюбие и покорность этому миру и судьбе.
Наоми допила свой чай и вновь посмотрела на меня.
– Я хочу, чтобы ты более оптимистично смотрела на этот мир, Оно-но.
– Отпустите меня к берегу Океана. Я хочу попрощаться с Фудзиямой и Океаном. Его волны всегда так вдохновляли меня.
Молчание, воцарившееся между нами в тот момент, казалось, продлилось целую вечность. Наконец, г-жа Наоми спокойно произнесла:
– Ты можешь ехать.