– Кость, это же…
– Ну да, Илья! Из комитета комсомола… Пошли-ка, поможем! Заодно расскажем про того…
Комсомольский секретарь Илья отнесся к появлению ребят без особого энтузиазма. Глянул грозно – как ожег:
– Вы еще зачем тут? Здесь очень опасно! Уходите скорей. Я кому сказал? Живо!
– Илья! – тут подбежал какой-то парень. Чумазый, в расстегнутом морском бушлате. Махнул рукой…
– Там… там…
Неподалеку горели вагоны, и бушующее неудержимое пламя грозило вот-вот перекинуться на цистерны…
– Отцепим цистерны… За мной! – распорядившись, секретарь все же обернулся, грозно взглянув на ребят:
– Это я вовсе не вам. Поняли? Вон, раненые… помогите.
– Ага!
Приятели со всех ног бросились к пассажирским вагонам, помогая выбраться женщинам с детьми…
– Давайте девчонку на руки… мы удержим… ага…
В этом момент прогремел взрыв! Такой жуткой силы, что ребят и женщин отбросило чуть ли не под вагон… Взметнулось к облакам пламя.
– Цистерны… – подняв голову, в ужасе прошептал Костик.
Глава 3
Тихвин
Октябрь 1941 г.
Рвануло к облакам пламя. Обдало жаром, таким, что Костик явственно ощутил, что еще немного – и загорятся волосы на голове. Или вспыхнет куртка.
Яростная взрывная волна прокатилась по станции, словно цунами. В пассажирских вагонах лопались стекла. Люди кругом бегали, кричали, плакали… Мальчик не слышал – заложило уши.
– Эй, эй! – хватая его за рукав, заорал Рокотов. Косте показалось, будто приятель просто рот открывал. Этак беззвучно, словно выброшенная на берег рыба.
– Там! Люди! Горят! Бежим! Поможем! – наконец, разобрал Костик, и со всех ног бросился за Колькой.
Какой-то красноармеец выскочил из дымящегося вагона прямо перед ребятами. Алчные огненные языки рвали и жгли его спину! Крича от боли, красноармеец повалился наземь, и подскочившие ребята, сняв курточки, принялись сбивать с него пламя…
– Не так! Не так, – закричали рядом. – Вот как надо…
Кто-то подбежал, сбросил шинель, накрыв ею несчастного… Только так и потушили! Правда, бедолага громко стенал…
– В госпиталь его надо, – подняв обгоревшую шинель, горько усмехнулся незнакомец… Хотя – какой там незнакомец? Очень даже знакомый оказался – тот самый красавчик Леонтия Тихомирова, некогда признанного красавчика школы. Того, что так нравился Любке, к слову сказать. Впрочем, не только ей…
Правда, нынче Леонтий выглядел попроще. Верно, потому Колька и Костик его и не признали сразу. Вместо пижонского пиджачка – сапоги, замызганные брюки, обычная гимнастерка со споротыми петлицами. Так в те небогатые времена одевались многие. Да почти все. Лицо парня испачкалось копотью до такой степени, что, скорей, напоминало физиономию какого-нибудь африканского вождя.