Так, а что? Не было врагов? Не было диверсантов? Да полно! Об этом все говорили. И на маминой работе, и у дяди, на станции. И в школе. Вот, кстати, совсем недавно…
– Привет! Давно ждешь?
Неизвестно откуда взявшийся приятель, Колька Рокотов, хлопнул Костика по плечу и воинственно пригладил черные цыганистые вихры. Честно сказать, колькиной шевелюре Костя в тайне завидовал. Шикарная шевелюра, что и сказать! Да и сам Колька – весь такой смуглый, темноглазый, ловкий… Вот уж точно, в роду были цыгане – недаром с Фишовой Горы.
Фишовая Гора – так называлась деревня, где Колька вместе с родителями и жил в не сказать чтоб крепкой избенке. Ну, уж да – не из кулаков. Мать с отцом работали в колхозе, тянули все многочисленное семейство: кроме самого Кольки, еще два его младшеньких братца и три сестры, тоже младшие. Короче, мал-мала меньше.
– Я тут это… Козу пока покормил… И сразу побежал, ага.
Костя скривился. Козу он покормил… На ночь-то глядя. Хотя, Фишовая Гора, хоть и совсем рядом с городом, а все же топать порядочно. Если только через реку –напрямик… да и там не так уж близко до вокзала-то.
Сам-то Костик жил рядом, на Новгородской, пожалуй, самой красивой улице во всем городке. Старинные купеческие дома с резными крылечками, палисадники, сирень… Ах…
– Любка не приходила еще?
– Да вот жду…
– И где ее только черти… Ой! – Колька вдруг прищурился, заметив в толпе знакомых. Ухмыльнулся этак недоверчиво и качнул головой:
– Видишь вон тех двоих? Ну, деда в кепке и рядом с ним – женщина.
Костик присмотрелся:
– А, в сатиновом платке?
– Не знаю, сатиновый он или какой… – неожиданно вздохнув, Рокотов снова пригладил вихры и, боязливо оглянувшись по сторонам, понизил голос:
– Они их этих… из раскулаченных. Дед Игнат – конюх в колхозе, а дочка его, Марья – учетчица. Вообще-то они такие… Бирюки! А тут вон что – пришли. Эх, Костя. Все же хорошие у нас люди, а? Где только Любку черти носят? Вот, наверняка, спит! Ей-то с Советской сюда…
– Да вон она! – углядев появившуюся из-за деревьев девчонку, Костик призывно замахал рукой, закричал. – Люба-а! Люб!
– Да не слышит она, – прервав, подмигнул Колька. – Бежим, встретим?
– Бежим!
Выбравшись из толпы, друзья протиснулись меж подводами и закричали уже вдвоем:
– Любка-а-а!
Девушка вздрогнула, прислушалась, вытянув шею. Большеглазая, стройненькая, с косами цвета меда и солнца, Любка всегда казалась Косте очень красивой. С первого класса еще… Да, собственно, почему казалось? Она и была красивой, и с этим в их седьмом классе были согласны все.