Вернувшись домой, я ответила на ее имейл, извинившись, что не пришла на вечеринку – думала, что смогу закончить свою пьесу в тот вечер. Я добавила, что на днях зайду к ней в мастерскую с бутылкой шампанского, чтобы загладить свою вину.
После этого я легла спать. Мужа дома не было. Наверное, он где-то выпивал.
В первый день курсов машинописи я была настроена очень решительно. Наша преподавательница застыла перед нами, как фигура на шахматной доске. Строгая, ни следа духовности. Я поняла, что у такой каменной глыбы ничему не научусь.
Я выпрямилась и с улыбкой посмотрела на всех, кто сидел со мной в аудитории. Я хотела, чтобы все эти лгуньи и лгуны оказались на моей стороне. Хотела, чтобы в конце семестра они повскакивали со своих мест, скандируя мое имя, как будто я их героиня. Мне даже не было важно, что они лжецы. Даже таким людям мне хотелось показаться героиней. Да пусть даже ворам! Я надеялась, что моя улыбка убедит их в моей доброжелательности. Что они увидят в глубине меня дружелюбную идиотку, которая так и не поняла собственных интересов. Зная это, я уверена, они бы отнеслись ко мне как к равной и в один прекрасный день выбрали бы меня своей предводительницей.
Я молилась, что не создам себе врагов, как в футбольной школе. Тогда все мои планы пошли к чертям. Оказалось, что у этих амбалов было больше духовной целостности, чем у меня. Им в предводители не нужна была какая-то увядшая, заблудшая девчонка с непродуманным планом. К концу первого же дня они смеялись надо мной. На следующий день я надела другой свитер, но они всё равно поняли, что это я, и запихнули меня в шкафчик в раздевалке. Я осознала, что перехитрить их мне не удастся. Они не оперировали понятиями «хитрости» или «ума». И даже если бы мне удалось их перехитрить, это бы не расшевелило их. Корнем их уверенности было что-то еще, что-то более глубокое, плотное, что служило всему истоком.
Надо было остаться подольше, понять для себя сущность этого истока, – но мое место среди лжецов и слабаков. Я не могу стать предводительницей тех, кто лучше меня. Если уж мне и становиться героиней, то не для амбалов, чья внутренняя целостность бьет ключом из самого ядра Земли. Нет, героиней я могу стать только для абсолютных лжецов, с которыми просиживаю свои дни здесь, в этой комнате с выбеленными стенами, на втором этаже стенографической школы.